“В НОРВЕГИИ НЕТ ОСОБЕННЫХ ПРИВИЛЕГИЙ ДЛЯ ЖЕНЩИН-ОФИЦЕРОВ. У НАС ПРОСТО КОМФОРТНЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ ДЛЯ ЛЮБОЙ ЖЕНЩИНЫ”, – ЗАМДИРЕКТОРА ОФИСА СВЯЗИ НАТО АНН-КРИСТИН БЬЕРГЕНЕ

С 2000 года ООН призывает все государства, входящие в организацию, обеспечить равноправное и всестороннее участие женщин во всех усилиях по поддержанию и укреплению мира и безопасности и настоятельно рекомендует всем сторонам расширить участие женщин и обеспечить учет гендерной проблематики во всех мероприятиях в области миростроительства. Все эти идеи сформулированы в резолюции 1325. Доработаны в резолюции 1889, где речь идет о расширении участия женщин в политических процессах. В Украине же предметно взялись за выполнение только сейчас, и взялись ли действительно? Об этом "Цензор.НЕТ" решил поговорить с заместителем директора офиса связи НАТО Анн-Кристин Бьергене.

– В рамках выполнения резолюции 1325 Вы разрабатываете учебный проект для военнослужащих женщин. Расскажите, зачем он нужен и как будет развиваться?

– Этот проект создан для того, чтобы повысить шансы женщин-офицеров в продвижении по карьерной лестнице. Речь идет о женщинах в погонах, и в данном случае не имеет значения из МВД они, СБУ или ВСУ. Это годичный курс, где будут преподавать иностранные языки, курс стратегических коммуникаций, антикризисный менеджмент, руководство проектами и т.д. В Швеции есть Центр гендерного равенства в вооруженных силах, специалисты оттуда приедут к вам читать лекции. Первый визит состоится 23 июня этого года. Суть в том, чтобы украинские женщины в погонах знали друг друга. И получили дополнительные знания, чтобы иметь возможность реализовать свой потенциал для страны.

– Почему возникла идея? Как происходит отбор?

– Я часто бываю на различных совещаниях, и там, как правило, 30 мужчин и 2 женщины, одна из которых я. Страна, которая находится в войне, не может позволить себе использовать умственный потенциал только от 47% населения. Надо, конечно, привлекать и женщин тоже, они должны быть включены в процессы принятия решения. Это огромный ресурс, и не использовать его совсем нелогично.

– Вы в Украине уже почти год. За это время Вам довелось встретить женщину-генерала?

– Нет, никогда. Я не знаю, есть ли они у вас вообще.

– А у Вас в Норвегии они есть?

– Конечно, у нас вообще генералов не так много, как у вас. Женщин-генералов – 7. Одна генерал-майор – Kristin Lund, контр-адмиралы Natvig и Dedichen, контр-адмирал Solveig Kray и три генерала бригады (одна в воздушных силах и две в сухопутных войсках).

– Вот у нас в ВСУ существуют ограничения для женщин на определенные профессии. Есть ли подобные ограничения для женщин у вас?

– У нас такого нет. У вас с этим злом должно усиленно бороться МО. И женщины внутри ВСУ должны объединиться, и разрушать эти стереотипы. Я почти не знаю у вас женщин-руководителей департаментов ни в СБУ, ни в МО, знаю пару полковников. Но они, как правило, заместители. Раньше женщины в Норвегии не могли командовать ССО. А сейчас могут, если только они соответствуют всем физическим требованиям. Сейчас даже происходит формирование отдельной женской части сил специальных операций. А чтобы на отдельные профессии, как у вас, когда женщина реально командует взводом, а по документам проходит банщицей, нет, конечно (смеется).

– Ну, вероятно, у вас не всегда так было. Как удалось преодолеть трудности?

– Конечно, в 70-х годах у нас не было женщин-генералов. У нас была королева, и у нее был самый высокий ранг – полковник. Основные сдвиги произошли в 70-х, когда в Европе было популярно движение феминизма, когда нужна была дополнительная рабочая сила. Эти изменения были,не только в армии, но и, вообще, в политике. Женщины смогли занять свое место в системе принятия решений. Норвегия была одна из первых стран, где соотношение женщин и мужчин в правительстве стало 50 на 50.

Мы начинали со стратегических коммуникаций. Объясняли и служащим, и населению, что вооруженные силы – это и для женщин тоже. И поставили себе цель, чтобы достичь 7 процентов во всех видах войск ВС. И мы этого сейчас еще не достигли – работаем. Есть национальный призыв, и у нас должны служить и мужчины, и женщины. Этот закон начал распространяться на тех дочек, которые родились в 1997 году.

– Чтобы делать такое в Украине, нужна политическая воля, которая пока не особо наблюдается. С кем договариваетесь Вы? Идут ли Вам навстречу?

– В Министерстве обороны за это отвечает замминистра Игорь Долгов. Создан даже соответствующий секретариат внутри Министерства, его возглавила Дарья Малахова. Она сейчас совместно с общественными организациями проводит аудит внутренних документов. В ГШ этим проектом обещал лично заняться начальник Генерального штаба Муженко.

– В Украине, если у тебя есть западное образование, совсем не значит, что это обеспечит тебе карьерный рост. Зачастую куда важнее, с кем ты дружишь и чей ты родственник. Очень много военнослужащих, у которых есть западное образование, сейчас не востребованы в украинской армии.

– Вообще, ситуация у вас действительно сложная. Но, я все же хочу думать, что женщины скоро смогут применить свои знания на благо государства. Конечно, никто не может их заставить или обеспечить 100%, но мне все же хочется верить, что такие возможности будут.

В украинском обществе есть еще одна проблема: молодые женщины-офицеры не могут быстро и полноценно развиваться по службе. Ведь гендерного равенства нет и в семье, и, если у нее, к примеру, 2-3 детей, то у нее, кроме основной работы, есть еще и вторая – не менее важная, но бесплатная, работа по дому и уход за детьми. И она ложится на женские плечи.

– Может, нам следует задуматься над дополнительными социальными программами для женщин-военных? Садики? Как это работает в Норвегии?

– В Норвегии нет особенных привилегий для женщин-офицеров. У нас просто комфортные условия для профессионального развития для любой женщины.

– 23 июня Вы организовываете встречу для женщин военных, чтоб обсудить гендерные вопросы. Расскажите детальнее, пожалуйста.

– Мы в военном университете организовываем встречу, почти на весь день, с иностранцами, которые занимаются имплементацией резолюции ООН 1325 и с украинскими женщинами – политическими, общественными деятелями и служащими силового блока. Уверена, будет очень интересная дискуссия, обмен опытом. Это для налаживания горизонтальных связей.

– Как к Вам относятся сотрудники украинского силового блока?

– Уважают. Ну, мне 50, и они, вроде как, должны меня уважать. Была бы моложе, вероятно, было бы труднее. Вот к Вам, я слышала, они обращаются: Аня, а к мужчине они смогли бы обратиться: Ваня?

– Как Ваша семья относится к работе?

– Ой, прекрасно. Дети у меня вашего возраста. А вот муж ездит ко мне часто. Он исследователь в Норвежском военном университете.

– Я знаю, что Вы много работаете над реформами в СБУ. И мы с Вами вместе были на конференции Центра Разумкова, где обсуждали парламентский контроль над спецслужбами, и там СБУ отчитывалась в том, что реформы идут полным ходом. Хочется узнать от человека, который входит в рабочие группы, реформы таки идут? Куда идут?

– Я оптимист! Мы, иностранные советники, настаиваем на трех главных изменениях: СБУ должна отказаться от несвойственных ей функций (к примеру, следствия), уменьшить штат и обеспечить реальный демократический контроль. Я не знаю, насколько СБУ готова к этому, но все в их руках. Сегодня очень важен публичный контроль над процессом реформирования. Он защищает граждан, не только от вмешательства со стороны иностранных разведок, но и от искушения власти превышать свои полномочия. Очень важно, защитить спецслужбу от политического вмешательства.

Отдельный вопрос – демилитаризация. Тут мы расходимся немного в позициях с нашими коллегами, которые тоже помогают Украине из EUAM. Например, они считают, что нужно вам, что – не очень. Решать, конечно, Украине. Служба безопасности должна бороться с терроризмом, предотвращать госизмену, бороться со шпионажем. Сложно пока говорить о результатах – это процесс, сейчас мы работаем над стратегическими документами.

– Если сравнить с процессами внутри МО, то там советники почти год писали Стратегический оборонный бюллетень и согласовывают его со всеми структурами. Как избежать такого с СБУ?

– У нас ситуация лучше. Мы не переписываем, и не вносим правки, мы пишем сначала. Маленькими рабочими группами. Там участвуют специалисты, депутаты, иностранные советники.

– Роль советника вспомогательная, его можно слушать и не слышать. Процесс реформирования все равно возлагается на украинскую сторону. Как относится украинская сторона? Насколько открыто идет на контакт?

– Знаю, что я достаточно наивная. Я из страны с низким уровнем коррупции. У нас коррупция не столько про деньги, сколько про связи, и там совсем все по-другому. И мне нужно больше времени, чтобы во всем разобраться.

Внутри СБУ есть две категории людей. Молодые – они уверены, что реформы нужны. И взрослые, которые смотрят на все эти процессы через призму опыта СССР и считают обратное. Бывают исключения, которые меня радуют, и мы находим поддержку внутри службы и со стороны старшего поколения.

– А в Стратегическом оборонном бюллетене советники настаивают на том, чтобы министр был гражданским?

– Насчет СБУ это не так важно. Главное, чтобы глава был ответственный перед гражданскими министрами. А не напрямую президенту. Независимый и публичный контроль.

– Служба безопасности в Норвегии борется с коррупцией?

– Нет, только если речь идет о терроризме, шпионаже и государственной измене. У нас есть китайская стена между правоохранительной и разведывательной функциями. Иначе, разведка будет злоупотреблять своими полномочиями. В 1996 году мы создали комиссию, чтобы контролировать службу, и это было, потому что наша служба проводила нелегальные разведывательные операции, которые имели политический характер. И потому был создан комитет.

Поэтому должен усиленно работать общественный наблюдательный совет, депутаты ВР. Надо повышать их профессионализм, они должны понимать, что именно контролируют. Должно быть четкое разделение между контролем и управлением.

– Как у Вас борются с коррупцией внутри спецслужбы?

– У нас есть внутренний и внешний аудит. И сотрудники оттуда делают проверки, чтобы все было по праву и по закону, если есть нарушения, то они обязательно возбуждают уголовные дела. И у нас есть люди, которые под это попадают. А у вас нет. И это не значит, что коррупции нет, значит, она у вас другого уровня.

– Вы впервые в Украине?

– Нет, впервые я оказалась в Украине в 2004 году. Я работала с эмигрантами из бывшего СССР. Люди приезжали в Норвегию, чтобы получить статус политического беженца. И я проверяла их биографии. Работала в Белоруссии, Молдове, Украине.

– Что нибудь изменилось с 2004 года, тогда тоже была революция?

– Тогда я не особо была “в теме”, занималась более узкими вопросами. Потому сложно судить.

– Как Вам Киев?

– Киев очень красивый город. В начале 90-х я жила в Москве. Мой муж работал там в посольстве Норвегии. И сейчас, когда я впервые попала в киевское метро, я думала, что как в московском, получу дверью в лицо. Но тут придерживают двери, люди вежливые, дружелюбные и куда приветливее. Много искусства на улице. Мне нравится гулять, красивая архитектура, например, у меня возле дома продают картины.

Анна Коваленко, “Цензор.НЕТ”

Источник