“ЕСЛИ ПОБЬЮТ УЧАСТНИКОВ МАРША РАВЕНСТВА, ЕВРОИНТЕГРАЦИЮ УКРАИНЫ МОЖНО СЧИТАТЬ ЗАКРЫТОЙ”, – ОДИН ИЗ ОРГАНИЗАТОРОВ МАРША БОГДАН ГЛОБА

Один из организаторов воскресного марша Богдан Глоба – о беспрецедентном составе зарубежных гостей, мерах безопасности и боязни рядовых представителей ЛГБТ приходить на этот марш. А также о том, почему главная вспышка насилия может начаться уже после окончания акции.Чем меньше времени остается до воскресного Марша Равенства, тем больше тревоги вызывают слухи о возможном насилии со стороны его противников, в первую очередь – украинских правых. Чтобы разобраться в позициях сторон, “Цензор.НЕТ” подготовил несколько интервью: с организаторами марша, его идейными оппонентами, а также с теми, кто будет следить за порядком в этой горячей точке города. То есть с киевской полицией.

– Для начала скажи, место проведения марша уже определено?

– Да, и мы огласим его в четверг (разговор состоялся во вторник. – Е.К.).

– Сколько участников ожидается?

– На данный момент зарегистрировалась уже тысяча человек, даже больше. Да, наверное, часть из них не придет. С другой стороны, я думаю, придут те, кто не зарегистрировался. Мы и регистрацию на сайте сделали для того только, чтобы ориентировочно понять, на сколько людей рассчитывать. Наверное, будет за тысячу участников.

– К тому же, юзерпик в поддержку “Киевпрайда” разместили, насколько я мог видеть, многие пользователи соцсетей, не принадлежащие к ЛГБТ-сообществу. И многие из этих людей тоже хотят вас поддержать.

– А я уверен, что, как и в прошлом году, бОльшая часть участников будет не из ЛГБТ. Так было всегда. Это уже пятый по счету марш, и никогда не было так, чтобы ЛГБТ на марше было больше, чем гетеро. Участвовали правозащитники, сочувствующие и так далее. Многие люди хотят прийти из принципа, сказать, что никто не вправе запрещать кому-то выходить. И неважно, называется ли это маршем равенства, гей-парадом или как-то по-иному. Если есть такое право – выйти на митинг – мы должны сюда выйти. И никому не позволено запрещать нам делать это.

А уж после заявления о “кровавой каше” придут очень многие. Не столько даже ради поддержки ЛГБТ, сколько из принципиальной убежденности в том, что все имеют право на мирное собрание.

– Ситуация вокруг Марша равенства развивается по принципу снежного кома: угрозы ваших оппонентов мобилизуют ваших сторонников, что, в свою очередь, вызывает ответную реакцию. Но есть по этому поводу и третья точка зрения, ее достаточно полно высказал у себя в Фейсбуке журналист Сергей Гришин:

Думающих подобным образом скептиков среди моих знакомых немало. Что скажешь, Богдан? В какой мере ядро ЛГБТ-активистов просто зарабатывает на этом направлении защиты прав человека?

– Я не согласен с этим утверждением. Нет прямой корреляции марша и количества грантов. Не буду тебе врать и говорить, что у нас нет западного финансирования. Оно есть. Вообще, нужно понимать, что в Европе и Америке ЛГБТ-организации финансируются из бюджета – местного или федерального. То есть существуют национальные гранты, конкурсы, в рамках которых выделяется финансирование в поддержку ЛГБТ-организаций. Как и в случае с культурными, просветительскими, молодежными проектами.

В Украине такого финансирования нет. Западные страны это понимают и выделяют какое-то финансирование на существование организации. Но сказать, что существует прямая связь “чем больше вас бьют – тем больше гранты” – я не могу, такой связи нет. Западные гранты не привязаны к Маршу равенства или к ситуации в стране. В принципе, это фиксированные суммы, которые у них заложены на 5 лет вперед. И разные посольства выдают их каждый год в одной и той же пропорции. Из серии: у них в бюджете заложено, там, 100 тысяч долларов – и их выдают. И от того, как сильно нас побили или не побили, – сумма не поменяется. (С иронией.) То есть сказать, что ЛГБТ-организации заинтересованы в том, чтобы нас посильнее побили, – я не могу. Наоборот, тенденция меняется; появилось больше ЛГБТ-организаций, занимающихся открытой деятельностью.

– А раньше было по-другому?

– Да, раньше многие гранты многие организации не получали; что-то там делали, особо не высовывались и, наоборот, были заинтересованы в том, чтобы их не трогали. Отчет тихонько написали, здесь сделали, там отчитались – и все довольны.

– Вернемся к воскресному маршу. Непосредственным организаторам прайда угрожать не пытались?

– Пытались. Они нам периодически всякие эсэмэски присылают, в Фейсбуке пишут не первый год, это понятное дело. Если честно, я на это уже даже не реагирую. А в этом году на офисе оставили след, нарисовали что-то типа свастики. Но чтобы в этом году было что-то экстраординарное, я не могу сказать.

– У вас были контакты с вашими оппонентами? Хотя бы для того, чтобы, по возможности, снизить уровень возможного насилия?

– Лично у меня контактов не было. Но есть же и другие члены оргкомитета. Но вроде и они не говорили, что с ними контактировали. Я знаю, что полиция с ними контактировала.

– Ну, так и должно быть.

– У нас была общая встреча с полицией, и в ходе этой встречи представители полиции говорили, что пытаются с этими людьми договориться. Чтобы те немного успокоились и не устраивали драку. Пытались объяснить, что мероприятие нужно провести в любом случае, и что нужно сделать это мирным путем.

– А что те?

– Ребята, насколько я понимаю, очень настроены на драку.

– Если верить руководству Национальной полиции, количество полицейских в месте проведения акции будет во много раз превышать суммарное количество участников парада и его противников.

– Да.

– Как, по-твоему, это будет выглядеть? Вам отведут стометровку и вы быстро по ней пройдете?

– Нам дали 750 метров.

– Гостей на “Киевпрайде” будет много?

– В этом году прайд будет беспрецедентным по участникам. Будет большая делегация депутатов из Европарламента, посол США, порядка 10 послов европейских стран. Несколько делегаций, составленных из сотрудников посольств. Будут частные компании, вроде Microsoft, и их сотрудники.

– Впечатляет.

– И если побьют этих людей, скажем так: евроинтеграцию можно считать закрытой.

– Даже так?

– Я где-то читал (и нас обвинили в том, что это мы подстроили, что является неправдой): Рада Европы поставила вопрос о безвизовом режиме на вторник, после марша. Хотя вопрос должен был рассматриваться в эту пятницу, но его перенесли на следующий вторник. Мол, после марша мы посмотрим, как вы выполняете европейские стандарты.

Прямо они так не сказали, но я считаю, что это был жирный такой намек.

– А может, это вам так приятно считать?

– Может быть. Мне кажется, это намек. Ну, может быть, это моя фантазия.

– Помимо полицейских, у вас будет своя охрана этого марша?

– По закону мирные собрания охраняются только полицейскими. Но мы подготовили волонтеров безопасности. Провели тренинги, на которых обучили людей как управляться с аптечками, координировать движение, что делать в нестандартных ситуациях.

– Место проведения парада ты пока назвать не можешь. Но это будет в центре Киева?

– В центре.

– То есть людям добираться будет удобно.

– Да, очень. И оппонентам – тоже (смеется). Хотя из того, что мне рассказали полицейские относительно их плана безопасности, я считаю, что у праворадикалов нет шансов побить людей. Я не представляю, какую толпу они должны привести, чтобы им это удалось. Разве что привезут танк и будут стрелять. То есть в принципе мне кажется, что все должно пройти нормально. Но есть другая проблема.

– Какая?

– Скорее всего, как и в прошлом году, эти люди будут бегать по городу, ловить людей с радужной символикой. Уже после Марша равенства.

– Ну, да, опасения понятны. К каждому человеку по бодигарду не приставишь.

– То есть марш прошел, полиция нас вывела, есть план эвакуации. Но понятно, что кто-то пойдет гулять по городу; кто-то зайдет в кафе или бар. Плюс к этому иностранные делегации. И я боюсь, что праворадикалы просто устроят сафари по городу. Как это было в прошлом году, когда они бегали по городу и били всех без разбору: и ЛГБТ, и не ЛГБТ. Всех неформалов. Из серии: “Ах ты ж с крашеными волосами? Значит, ты с марша! Вот тебе по лицу!”

– Ну, насколько мне известно, в первые часы после проведения марша концентрация патрульных в этом районе будет серьезной.

– Да. И они сказали, что будут наблюдать за порядком и полицейские, переодетые в штатское. Вообще, если то, о чем они мне рассказывали, пойдет как задумано, все, в принципе, должно пройти нормально. Конечно, нам будет стыдно перед европейскими гостями за этих обезьян. Вот это неприятный момент.

– На прайде будет много активистов, правозащитников, дипломатов, просто сочувствующих. А сколько будет рядовых представителей ЛГБТ-сообщества? Людей, которые не афишируют нюансы своей личной жизни, но в этот раз решили поучаствовать. Как думаешь, они придут? И какой процент составят от общего числа участников?

– Процентов 10-15. То есть несколько сотен людей явно придет. Просто большинство ЛГБТ – они закрыты, не афишируют свою ориентацию. А тут – публичность, куча журналистов, камер…

– Ну, да: “Зачем нам это нужно?”

– Да, и если сфотографируют – это практически каминг-аут. Понимаешь, в большинстве случаев ЛГБТ поддерживают друг друга в социальных сетях, что-то пишут, но на публичные мероприятия выходить боятся. И тенденция в последнее время такова, что открытые ЛГБТ эмигрируют в Штаты или Европу.

– Почему?

– Потому что они видят разницу в отношении к ЛГБТ там и тут. И там им проще. Они говорят: мы хотели бы жить открыто, а здесь это невозможно. И мы переезжаем туда.

Поэтому в Украине, в основном, остается та часть ЛГБТ, которая ведет закрытый образ жизни. И уже смирилась с ним: мол, сидим тихонько в шкафу и не вылезаем. Но при этом переживают, пишут нам. Мы недавно делали акцию “Подпиши толерантную открытку”. И очень много людей пришло, чтобы поддержать нас. Типа: мы боимся идти на прайд, но мы пришли в офис, чтобы быть причастными к каким-то вещам.

Евгений Кузьменко, “Цензор.НЕТ”

Источник