ЮРИЙ СТЕЦЬ: “МНЕ ГРУСТНО, КОГДА ГОВОРЯТ, ЧТО МИНСТЕЦЬ ЗАНИМАЕТСЯ ПОРОХОБОТАМИ”

О работе Минстеця и недовольных этой работой; о ботофермах и заказных компаниях в Интернете. О пропутинских телеканалах, Тимошенко и Трампе, Порошенко и канале "112". О наградном оружии для супруги. А также о том, почему Президент не отдал "5 канал" в управление редакционному коллективу. Большое интервью шефа министерства имени самого себя.
  ***
…Интервью с Юрием Стецем еще не началось, а мы уже спросили у заведующего информационной политикой Украины:

– Интервью на согласование просить будете?

Министр немного подумал.

– Что касается четких дат, цифр и формулировок – да, – сказал он. – Что касается вычитки самого интервью – не думаю, что кто-то из журналистов скажет вам, чтобы я вычитывал хоть одно свое интервью. Поскольку мы пишем его на диктофон, то если вы напишете неправду – сами подтвердите это своей записью. Что касается моей возможной вычитки с пожеланием “а давайте, вы это вычеркнете”, то уверен, что в таком случае вы первые напишете об этом на своем Фейсбуке. Мол, смотрите, какая гадина: сказал, чтобы мы это вычеркнули!

Поэтому с моей стороны было бы глупо говорить: а давайте я это интервью вычитаю. Какой смысл?

“ЕСЛИ КРИТИКА В АДРЕС ТЕХ, КТО ЧТО-ТО СОЗДАЕТ, ЗВУЧИТ ИЗ УСТ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ЗА 25 ЛЕТ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛИ, – ЗНАЧИТ, ОНИ ПРОСТО НЕ ИМЕЮТ ПРАВА КРИТИКОВАТЬ”

– Ну, тогда поехали. Какие новости вы обычно смотрите?

– Практически все.

– А откуда черпаете новостную информацию, какие ленты просматриваете?

– (Улыбаясь) Вас интересует, есть ли там “Цензор”? Смотрите, есть мониторинг, который я получаю, исходя из своей работы. И есть определенные ресурсы, которые я читаю просто потому, что читаю. Во второй категории ресурсов “Цензор” также присутствует. В какой-то момент он для меня как потребителя информации вышел на первое место, поскольку очень много внимания уделяет событиям, происходящим на востоке. Гораздо больше внимания, чем другие ресурсы.

Что до работы, то очевидно, что я читаю все ресурсы – но в мониторинговой ленте. То же с новостями: я смотрю весь новостной продукт из украинских медиа. Но при этом не могу сказать, что являюсь потребителем новостей, скажем, телеканала “Интер” или “1+1”. Если я как потребитель новостного продукта захочу посмотреть новости, это точно не будут те 2 канала, которые я захочу посмотреть.

– Юрий, вы же в курсе, что для активно-сознательной части населения ваше министерство – едва ли не самое ненавистное? По объективным и субъективным причинам. Первая причина: люди недовольны уровнем информационного сопротивления, оказываемого России. И потом, плод работы других министерств можно пощупать: пшеница, томограф, железнодорожная колея и пр. Ваше министерство – дело иное, и у людей складывается впечатление, что вы ничего не делаете…

– Могу я поправить вашу формулировку? Существует два сегмента людей. Первый составляют люди, недовольные тем, что есть министерство как таковое. И что бы оно ни делало – “нет, потому что нет”.

Люди из второго сегмента говорят: “Да, должно быть Мининформполитики, а точнее – Министерство контрпропаганды в отношении Российской Федерации. Но именно Минстецем они недовольны, и ключевой их посыл такой: мы в этом очень разбираемся; и вот, анализируя работу, мы недовольны этим министерством.

Знаете, если касаться того, можно пощупать работу министерства или нет: подозреваю, что Министерство иностранных дел вы тоже не пощупаете, это не Минагрополитики. И даже если бы вы и хотели пощупать Минагрополитики – вряд ли вы разбираетесь в качестве зерна.

– В случае с МИДом можно, по крайней мере, опираться на какие-то договоры, соглашения, резолюции. А в вашем случае?

– Ну, если у вас будет возможность доехать до Карачуна, вы сможете пощупать вышку. За последние несколько десятилетий это первый объект такого качества, построенный украинским государством. И без Министерства информационной политики это было бы невозможно. А если кто-то, читая это интервью, скажет “нет, возможно”, тогда у меня вопрос: тогда почему никто не сделал этого до нас? Причем не только во время военной агрессии России, но и до того; понимая, что на территориях, о которых мы говорим, – большие белые пятна…

И если критика в адрес тех, кто что-то создает, звучит из уст людей, которые за 25 лет этого не сделали, – значит, они просто не имеют права критиковать. А те, кто живет в своей пластмассовой системе координат, меня вообще не интересуют.

– Про вышку на Карачуне вы сказали. Что еще можно “пощупать”?

– Запущенную на Чонгаре телевышку. И есть документальные свидетельства того, что на северных территориях Крыма можно слушать (и слышать) украинское радио. Чего не было даже во времена до аннексии.

Еще можно пощупать документ, который называется “Доктрина информационной безопасности” . В нем впервые появились термины, которые у нас сейчас любят все. В том числе люди, живущие в пластмассовой реальности. Информационные сериалы, информационные атаки…Но в этой стране я могу на пальцах одной руки пересчитать людей, которые понимают, что это. Да, конечно, в Фейсбуке у нас все понимают, что Андрюша Шевченко – крутой футболист. Или до недавнего времени понимали, что “если хорошо лупануть “Точкой У” (ракетный комплекс, – ред.) по Донецку, то мы чуть ли не завтра возьмем под контроль эту территорию”…

Теперь же все понимают, что такое информационная агрессия и как с ней бороться. Подозреваю, что это психотип украинцев, которые во всем разбираются. Но когда ты говоришь “Ребята, если вы в этом разбираетесь, приходите, помогайте нам!”, то в ответ слышишь: “Нет-нет, минуточку, критиковать – это мы, а работать – это вы…”.

Еще мы можем гордиться десятками передатчиков, которых не было в Украине и которые мы вымолили (по цене 1 евро за штуку) у наших партнеров. Чего никто до нас тоже не делал. И вышки, на которых они стоят по периметру столкновения, до нас никто не устанавливал.

А “Доктрина государственной безопасности” – это базовый документ, который мы прописывали с Экспертным советом министерства. И сейчас этот документ оперативно – в том числе базируясь на нашем опыте – разрабатывают Польша и другие страны, входящие в НАТО.

Гордиться мы можем и мультимедийной платформой иновещания Украины с 6-языковой версией сайта “Укринформ” и телеканалом, на который выделены деньги только лишь в бюджете на 2017 год. До этого мы потратили на него 0 гривен 0 копеек. Хотя стартовал он еще в октябре позапрошлого года.

– О каком телеканале речь?

– UATV

– Тот самый? Знаете, перед нашей с вами беседой я предложил читателям в ФБ задавать министру вопросы. И около 16:30 читатель Юрий Дзямулич написал мне: “Спросите, знает ли он, сколько людей смотрят в онлайн UATV?” И прислал скрин с ответом на вопрос: 4 зрителя…

– Да, конечно, я читаю об этом очень много. Пишут: 8 (ну, или 4) в онлайн-режиме. А знает ли этот человек, сколько человек в онлайн-режиме смотрят “Громадське” и любые другие информационные ресурсы?

– Ну, мы же не с главредом “Громадського” беседуем…

– Нет, просто если мы пытаемся хоть чуть-чуть анализировать, тогда я могу сказать, почему это происходит. И это гораздо важнее, чем просто “втулить” YouTube-плеер и сказать: “Глядите, это смотрят только 8 человек!”

Думаю, что если вы откроете, к примеру, сюжет о “ботофермах”, то вы увидите там десятки тысяч просмотров. Но про это же ваш читатель не напишет. Ему просто неинтересно про это писать! Потому что в свое время кто-то запустил подобную “фишку”. И теперь ее гоняют по Фейсбуку. Это нормально, это здорово. Это значит, что ОК, это кого-то интересует.

Еще раз, ключевое: деньги на мультимедийную платформу вещания впервые выделены в бюджете на 2017 год. Эти деньги еще не поступили в бюджет и никоим образом не начали работать на мультимедийной платформе иновещания Украины. Добавлю к этому, что закон о мультимедийной системе иновещания Украины принят только в прошлом году! Поэтому говорить “Смотрите, там всего лишь 8 зрителей!” после того, как еще ни гривни не потрачено на ресурс…У меня вопрос к этому человеку: а сколько он создавал телеканалов? А знает ли он, сколько времени требуется на то, чтобы создать боеспособный телеканал? Сколько времени нужно для того, чтобы раскрутить ресурс? Подозреваю, что нет. Вряд ли он сам что-то создавал.

– Да, но, к примеру, прямой эфир на канале “112” в YouTube смотрят тысячи людей.

– Да, вот только канал создавался не вчера. И деньги на него выделены, мягко говоря, не позавчера. И гораздо большие суммы. Понимаете, анализировать что-либо можно лишь по истечении времени. А не по принципу: вот, я открыл и вижу такую историю…

Есть большое количество стратегических решений, которые должны были быть приняты еще 20 лет назад. Скажем, если бы люди занялись Концепцией популяризации Украины в мире, то 20 лет мы бы не жили в государстве, о котором мир знает только как о стране, где взорвался Чернобыль. Или как о придатке России. Думаю, если бы 20 лет назад был создан подобный орган исполнительной власти, мы бы сейчас не говорили о том, что такой орган нужен. И мы точно не говорили бы об аннексированном Крыме и реальных жертвах на востоке Украины.

– Значит, этого, по большому счету, не хотела страна.

– Страна – вряд ли. Не хотели политики. А страну никто не спрашивал.

Еще раз: можно критиковать что-то, создавая нечто конкурентное. Но нельзя огульно критиковать, ничего при этом не создавая! К сожалению, это в пластмассовой реальности очень много людей живет по принципу: “Я никогда не бросаю мусор на улице. Я всегда аккуратно паркуюсь. Я всегда перехожу на зеленый свет”. Но когда ты выходишь из пластмассовой реальности на реальную улицу, то думаешь: а где же эти люди? Ну, если у нас все так хорошо и все такие честные и прекрасные, никогда не дают и не берут взяток; если в стране миллионы таких хороших людей – почему же в ней происходит столько плохого?!

– А вы, Юрий, похоже, обижены на критику общества.

– Нет, я просто говорю, что существует пластмассовая реальность – и настоящая. И они очень разные.

Я почему акцентирую на этом внимание? Потому что в какой-то момент соцмедиа, к сожалению, перестали быть реальным срезом социума. Раньше это был отличный способ измерять температуру в обществе. А после того, как многие политики и коммерческие организации начали использовать соцмедиа для манипуляций, те перестали быть таким термометром – как, например, твиттер в США. Я говорю об этом с сожалением; моя агрессия связана не с тем, что мне нравится или не нравится. Мы же уже посмеялись над Минстецём?

РАЗНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИЛЫ ИСПОЛЬЗУЮТ ОДНИ И ТЕ ЖЕ БОТОФЕРМЫ. НО ЭТО УЖЕ НЕЭФФЕКТИВНО

– Фейсбук таким термометром тоже быть перестал?

– Перестал. Засилье ботоферм и так называемых “мертвых” аккаунтов уже не дает возможность померить эту температуру. Это ужасно.

– А есть ли в вашем распоряжении цифры того, какой процент аккаунтов являются “мертвыми”?

– Если мы говорим о Фейсбуке, то треть аккаунтов украинского сегмента – “мертвые”. С одной стороны, это ботофермы. Причем создаются они политическими силами и извне, и внутри, а также коммерческими организациями, которые занимаются продвижением товаров. Много и аккаунтов, которые создаются под какие-то целевые направления. Например, чтобы залезть в какую-то игрушку.

– Из украинских партий кто этим занимается?

– Все.

– А кто обладает самыми мощными ботофермами?

– Это невозможно измерить. Зачастую разные политические силы используют одни и те же ботофермы. При этом обвиняют в этом друг друга.

– Реальные цеха, подобные ольгинским, в Украине есть?

– Нет. У нас это все делается в удаленном доступе, мы же живем в мире, где многие сисадмины не приходят на работу и все делают в удаленном доступе.

– А почему на кремлевских “ботофермах” иначе?

– Для них контролируемость – превыше всего. Поэтому все и сидят в одном офисе.

Самое смешное заключается в том, что ботофермы – уже не эффективный инструмент. Да, он был таким еще полтора года тому назад. Но из-за того, что их стало очень много, инструмент перестал быть эффективным. Вот почему мне всегда грустно, когда говорят, что, вот, Минстець занимается порохоботами. А во-вторых, мне всегда жалко тех политиков, которые тратят на это деньги. Я приблизительно представляю себе, сколько это стоит, и как этих политиков обманывают.

– Кстати, вы обратили внимание на мощную волну, посвященную, скажем так, “туалетному” аспекту встречи Юлии Тимошенко с Дональдом Трампом? А равно и на ответную волну?

– (С улыбкой) Я даже читал на “Цензоре” интервью с Александрой Кужель, которая сказала, что это делаю я…

– Нет, это интервью было записано еще до встречи Юлии Владимировны с Трампом.

– Насчет моего участия (или неучастия в подобных проектах), я уже озвучил. Считаю этот метод неэффективным, и любой политик, который тратит на это деньги, – просто выкидывает их на ветер. Поэтому если бы кто-либо из политиков (начиная с первой персоны в государстве и заканчивая непарламентскими партиями) хотел бы, чтобы я этим занимался, я уже отвечаю ему: “Ребята, не заказывайте, не имеет смысла, не хочу просто так осваивать ваши деньги”.

Что касается истории со встречей Юлии Тимошенко около туалета или вдали от него, то для меня эта деталь неважна. Если она в беседе с ним отстаивала интересы страны, мне все равно, где они встречались: в туалете или около него, в Овальном кабинете или в круглом. И я буду аплодировать любому политику, который вне страны так делает.

Если же этот человек, безотносительно к фамилии, отстаивал свой личный интерес, этот человек – подонок. Потому что в период, когда в стране война, он ездит заниматься личной капитализацией и пытаться отстаивать свои личные интересы. В таком случае он не имеет права называться государственным деятелем и претендовать на это.

Моя логика и суть относится к тому, о чем говорила Юлия Тимошенко. Поэтому когда я слышу обвинения, что эту историю с туалетом раскрутил я как воевода каких-то ботоферм, это смешно. Друзья, меня это не интересует. Во-первых, потому что это не работает; во-вторых – поскольку мне интересно, о чем они говорили, а не то, где состоялась эта беседа.

– Вы говорите, что ботофермы уже неэффективны. А что тогда эффективно?

– Если говорить о соцмедиа – то исключительно посылы от немногих так называемых ЛОМов. Уже, к сожалению, немногих. У нас очень быстро меняется общественное мнение: так устроен психотип украинца. Только что целовали во все места – а через секунду кричат: “Ату его, ату!”

И, к сожалению, такой инструмент, как соцмедиа, практически утерян.

– Может, поэтому политики периодически приглашают так называемых блогеров на закрытые встречи?

– Некоторые – именно поэтому, да. И это правильно и логично – чтобы такие встречи были. Другое дело, что подход к этим встречам может быть неверным. С одной стороны, встречаться надо, чтобы услышать мнение. С другой стороны, не стоит использовать их как фокус-группу, с расчетом на то, что они пойдут и напишут: смотрите, я встречался с политиком; ох, какой он умница!

– А для чего тогда встречаться?

– Для того, чтобы услышать их мнение о том, что происходит. Потому что они-то как раз и видят, и чувствуют этот социум.

Поэтому есть политики, которые относятся к этому как к фокус-группе, к обезьянкам. И есть политики, которые прислушиваются к чужому мнению. Такие, слава богу, тоже существуют. Хотя я считаю, что встречи с блогерами один на один – гораздо эффективнее, чем колхоз, когда политик встречается сразу с 15-20 блогерами.

– Вы упомянули, что заказать отдельную акцию ботов – стоит недорого. Сколько?

– Полтора года назад провести массированную атаку на того или иного человека, дабы выбить его из эмоционально ровного состояния и спровоцировать его на глупый поступок, а потом еще громче кричать “Ату! Ату!” – стоило порядка 10 тысяч неукраинских денег.

– Пару примеров можете привести?

– (Смеется) Нет, конечно! Вы же скажете: а, так ты занимался этим! Значит, и сейчас, наверное, занимаешься!

– Ну, цифры-то вы называете…

– Исходя из того, что я называю тысячи, это как минимум может значить, что я общался с людьми, которые этим занимались.

– А как максимум?

– Как максимум – это может значить, что я тоже мог бы этим заниматься. Но, исходя из того, что я говорю, это не значит, что я этим занимался. Это очень важно. Я очень слежу за тем, что говорю.

– Тогда опишите пример такой атаки на конкретного человека.

– Пожалуйста: Настя Станко, которая до недавнего времени была кумиром многих журналистов. А потом сказала что-то такое, что не понравилось тем же журналистам – и на нее начали кричать: “Ату! ату!”

С Сережей Лойко – та же история. Когда человек приехал в страну, пробрался в Донецкий аэропорт и по его фотографиям мир узнал о том, что происходит в Донецком аэропорту, для всех он был героем. Но стоило ему недавно высказать мнение о том, что фотомонтаж нельзя выдавать за реальные фотографии – и тут же на него накинулись. И ничего хорошего от этого ни Украина, ни украинские журналисты, ни та же блогосфера – не получили.

– Вы и вправду считаете, что эти атаки в Сети проводились за деньги?

– Смотрите, я не могу с полной уверенностью так утверждать, поскольку вы потребуете от меня материального подтверждения. Я предполагаю следующее. Каким образом создается информационный сериал? (Политтехнологи, которые, наверное, тоже прочитают это интервью, скажут: боже мой, и что же он такого нового сказал?) Идет информационная атака, которая может быть вызвана какой-то абсолютно искренней эмоцией. А дальше для того, чтобы сделать из этого информационный сериал, подключаются технологи. Которые впоследствии для того, чтобы сделать из этого информационный сериал, используют, в том числе, и ботофермы. Для того, чтобы это было постоянно на слуху, нужно втягивать человека в диалог – чтобы вызывать у него эмоцию. И вот втягивать человека в диалог может только определенная структура. Это же надо сидеть 24 часа в сутки – и следить, когда человек появляется. Пытаться вызвать его на этот диалог, выискав у него какие-то струнки, за которые можно подергать. И чтобы это превратилось в сериал, недостаточно одного, второго, десятого эмоционального разряда у простых читателей. Нужна определенная манипуляционная технология. Только так можно создать информационный сериал. Предполагаю, что в случае с Сергеем Лойко не обошлось без ботоферм. Для подтверждения моих слов можно изучить аккаунты, которые использовались.

– Что думаете о меме “Минстець”?

– Очень тешит и веселит. Если бы люди анализировали, как он в свое время рождался, и почему, – думаю, выводы сейчас были бы другие. Но подсказывать не буду (улыбается, – ред.).

“МИНСТЕЦЬ – ЭТО НЕ ТО МИНИСТЕРСТВО, КОТОРОЕ “ПИЛИТ”. “ПИЛИТЬ” ПРОСТО НЕЧЕГО”

– Поговорим об информировании людей на оккупированных территориях. О вышках на Карачуне и Чонгаре вы уже рассказали.

– Карачун позволил “закрыть” Горловку и большую прилегающую территорию Донецкой области. Чонгар закрывает север Крыма. В этом году запланирована (и мы этим занимаемся) установка вышки в Луганской области. Стоит она 1 доллар, ее передали наши партнеры из США. Что, к слову, без министерства также было бы невозможно.

– Почему?

– Вот если Евгений (смотрит на одного из корреспондентов “Цензор.НЕТ” ) придет с такой просьбой к американцам, его туда не пустят. А если пустят, то потом с улыбкой скажут: “Спасибо, Женя, до свидания, рады были тебя увидеть”. Но, к сожалению, ничего не дадут.

Кроме этого, в Покровске (бывший Красноармейск) будем ставить вышку, которая покроет Донецк.

– При этом есть “серые территории”, не покрытые вещанием. Что с ними?

– Сейчас ищем альтернативные пути, поскольку аналоговым сигналом там не “добить”. Пока, исходя из географии, мы с этой территорией ничего сделать не можем.

– А “цифра”, кабель, спутник, небольшие вышки?

– Есть территории, где мы пытались установить. Но это было небезопасно, а я не могу взять на себя ответственность за жизни людей.

– И о качестве звука. Та вышка, что на Чонгаре, передает сигнал Украинского радио и радио “Мейдан”…

– Это пока, в пилотной стадии А вообще частоты там получили несколько медиа. Сейчас идут подготовительные работы.

– Вопрос от Артема Скоропадского. “Почему на третий год войны в Авдеевке работают исключительно сепарские каналы и радиостанции?”

– Думаю, если Артем приедет в Авдеевку и развернет в другую сторону антенну, он увидит, что там есть не только сепарские каналы и радиостанции. К сожалению, заставить людей разворачивать антенны с временно оккупированных территорий на территории, находящиеся под юрисдикцией Киева, – очень сложно. Сообщения о том, какие радиостанции и каналы можно видеть и слышать в Авдеевке, мы размещаем. С конкретными частотами, с инструкциями по настройке.

Авдеевка – это один из проблемных населенных пунктов, о которых я говорил минуту назад. Пробовали вешать аппаратуру на трубы, но это очень быстро заканчивается. Но о том, что там вещает сепарское ТВ и радио, мы знаем. Как и в других регионах. И блокировать этот сигнал мы пока не можем, это правда. К сожалению, информационная война будет идти столько же, сколько и сами военные действия.

– Многих читателей такой ответ не устроит.

– (Со злым сарказмом ) Самое простое, что можно сделать – это забрать обратно Донецкую вышку. И тогда все будет хорошо! Но можем ли мы это сейчас сделать? Нет. Можем ли мы ее разбомбить? Тоже нет. По одной простой причине: там находятся люди, которые являются гражданами Украины. И вот эти призывы – а давайте мы лупанем чем-нибудь по Донецкой вышке! – это хорошие призывы. Таким людям я советую взять пояс шахида и пойти туда.

– Как оцениваете ситуацию с информационным разговорным радио?

– Если коротко, то плохо. Миллионы живущих в Украине людей должны получать больше конкурирующего продукта разговорного радио. Как министр я не имею права вмешиваться в деятельность коммерческих радиостанций, а значит, не могу навязывать свою позицию порядка 40 радиостанциям в Украине, считающим, что конкурирующим является только музыкальный продукт. Мы не можем заставить их стать другими. Просто потому, что это невозможно.

– Когда Нацсовет распределяет частоты, выигрывают музыкальные станции. И не выигрывает “Громадське радіо”, “Армія FM”.

– “Армія FM” на последнем конкурсе выиграла очень много частот. “Громадське радіо” получило от нас передатчики на восток и частоты. Тоже на востоке Украины. Это, по-моему, уникальный для Украины случай – когда “Громадське радіо”, а не коммерческие радиостанции и телеканалы получают частоты и выигрывают конкурсы.

– Телеканалы занимают, в том числе, и аналоговые частоты. И если ситуацию скорректировать, то откроется большой спектр частот для различных радиостанций…

– Ну, во-первых, страна переходит на “цифру” уже много лет – и никак не может перейти. После подписания соответствующего закона переход на “цифру” должен был состояться еще несколько лет назад. Но мы все еще находимся в этом процессе и, подозреваю, еще некоторое время будем находиться. Поэтому рассчитывать на то, что освободится куча аналоговых частот, куда тут же придут радиостанции, – не стоит.

Во-вторых, в деятельности Нацсовета я вижу объективное желание делать так, чтобы эти частоты получала не коммерция, а Национальное радио, “Громадське радіо”. Почему я так считаю? Потому что исхожу из последних конкурсов. Например, во Львове, большом областном центре, хорошую частоту на конкурсе отдали Национальному радио, а не какой-то коммерческой радиостанции. Чего за 25 лет в стране не наблюдалось. Как правило, за определенные мотивационные зеленые бумаги эти частоты уходили коммерсантам. Будучи долгое время медиа-менеджером, я это наблюдал. Сейчас же на востоке Украины “Громадське радіо” получило лицензии на частоты. Это уникальная история, за что я благодарен ребятам из Нацсовета.

– Читатель Андрей Григорьев то ли интересуется, то ли предлагает: “Есть ли в планах создать русскоязычную проукраинскую медиасеть формата “Настоящего Времени” или “Радио Вести” для вещания в таких регионах, как Молдова, Приднестровье, Гагаузия, Крым, Донбасс, Беларусь? В идеале должен быть спутник для охвата отдаленных частей России, Казахстана, Средней Азии. Формат – не только о новостях из Украины, а в основном затрагивать проблемы стран СНГ”.

– Отвечу так: мы не можем заходить с аналоговым вещанием на территории, которые являются не Украиной – потому что подписали Закон “О ратификации Европейской конвенции о трансграничном телевидении”. Что касается спутникового радио, то при наличии Интернета это будет просто глупо. Я не вижу перспектив для развития спутникового радио. Зачем выкидывать деньги на ветер?

– Кстати, в Молдове у меня в гостинице показывали “Перший.UA”.

– Во многих странах мы лоббируем не только иновещание (канал UATV), но и, в том числе, Первый национальный, который сейчас станет общественным телевидением. Я это лоббировал и буду лоббировать дальше. Из последних примеров могу сказать, что после переговоров с послом Японии достигнута договоренность о передаче технического оборудования на сумму в 100 млн гривен. Мы начали переговоры с тем, чтобы это техническое оборудование было передано каналу иновещания UATV. Собственно говоря, это то, что должен лоббировать я, поскольку это предприятие, которым управляет министерство. Но, исходя из того, что сейчас есть крайняя необходимость в запуске “Общественного телевидения”, мы пришли к договоренности, что это оборудование будет передано “Общественному телевидению”.

– Одна из возможных к вам претензий: Стець попытается “распилить” эти деньги. Как можно будет проверить график освоения денег?

– Смотрите, в первый год работы министерства нам выделили “целых” 6 миллионов гривен. А когда министерство создавалось, я говорил, что мы принесем стране не меньше 30 миллионов. В первый год мы получили от стран-партнеров помощи на сумму порядка 60 миллионов. Поэтому, если мы говорим о Мининформполитики, то пока это чуть ли не единственное министерство, которое приносит стране деньги, а не отбирает.

При этом каждые наших полшага отображаются в онлайн-режиме на официальном сайте. И мы не проводим ни одной закупки без ProZorro. Welcome, приходите, смотрите!

И что касается коррупции. Это единственное министерство, в котором нет ни одного автомобиля. И никогда не появится. Поскольку до того, как прийти сюда работать, мы как-то передвигались. Вот так же передвигаемся и дальше! Не было, и не появится, в министерстве и многих вещей, которые я называю предметами роскоши. Это не то министерство, которое “пилит”. “Пилить” просто нечего.

“КОГДА ГОВОРЯТ, ЧТО 112-Й КАНАЛ ХОЧЕТ КУПИТЬ ПОРОШЕНКО, ЭТО АВТОМАТИЧЕСКИ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ЭТО НЕПРАВДА”

– Перейдем к вопросам телевидения. “Суспільного телебачення” мы так и не увидели…

– Скажу так: пока мне не было указано премьер-министром (с конкретными задачами) выполнить определенную работу по принятию правовых документов, я этим не занимался.

– Почему?

– Потому что это не был мой функционал. Уверен, что если бы я не занялся этим в конце ноября, юридическая структура ПАТ НСТУ не появилась бы в январе.

– Откуда такая уверенность?

– Когда Гройсман дал мне это поручение, я сказал: “О’кей, хорошо, конечно, сделаю”. А потом провел ночь над кипами документов и понял, что там просто “тихий ужас” на среднем уровне бюрократии. Тем не менее, мы до конца года всю бюрократию прошли, приняли Кабмином все необходимые нормативно-правовые документы. Мы увидели уже в этом году регистрации юридического предприятия – хотя все говорили, что это невозможно. И на днях был избран глава наблюдательного совета. Уверен, что в апреле мы увидим избрание главы правления. Кстати, председатель Наблюдательного совета уверен, что в этом году “Общественное телевидение” запустит свой эфир.

– Вы уверены, что к концу этого года мы уже увидим контент?

– Да, потому что если мы этого не увидим, ответственность за нереализацию этого проекта уже нельзя будет повесить на государство.

– А на ком тогда будет лежать ответственность?

– На людях, которые входят в наблюдательный совет. Каждый из них имеет свою личную капитализацию в своем социуме. И вот они-то точно не будут рисковать.

Я не вижу “отмазок” для того, чтобы “Общественное телевидение” не заработало уже в этом году. Если нужна будет помощь от государства, уверен, что эту помощь получат и наблюдательный совет, и руководство НСТУ.

– “Чтобы не заработало” – имеете в виду юридическую сторону?

– Нет, я имею в виду эфир.

– А что мешало до этого?

– Негоже мне, будучи чиновником, политиком и министром, позволить себе критиковать руководство в лице, например, Зураба Аласании. Негоже не из-за того, что он мой друг, а потому что, во-первых, чиновник не имеет права критиковать. А во-вторых, я знаю, что это такое – создавать медиа. Это очень непросто. Поэтому когда я начну это делать, я ничем не буду отличаться от чижика, который написал: вот, смотрите, сколько уже существует UA.TV – а их только четверо смотрят в real time на YouTube-плеере…

– Но вы согласны с тем, что проект “Суспільне телебачення” на уровне контента до 2018 года не свершился?

– Вы правы, не состоялся. И на то есть ряд объективных и субъективных факторов. В том числе и блокирование – на определенных этапах – самого процесса реализации реформы депутатами и членами Кабинета министров. Это тоже правда, я с этим столкнулся в ноябре. Буквально на каждом уровне были попытки блокировать процесс. Причем я не понимаю, зачем. Потому что нет в этом проекте угрозы чиновнику с конкретной табличкой и фамилией. Потому что, живя в мире прогрессирующего Интернета, от всего не отгородишься. И если ты ***ак, то тебе от всего будет больно. А если нет, то чего же тебе бояться “Общественного телевидения”?

– Коллеги из “Украинской правды”, сообщая об избрании Татьяны Лебедевой Председателем наблюдательного совета “Национальной общественной телерадиокомпании”, ссылается на источники, которые связывают Лебедеву с Виктором Пинчуком. Это якобы видно и по ее голосованиям в Нацсовете по вопросам телевидения и радиовещания…

– Что я должен прокомментировать? Заголовки в “Украинской правде”?

– Вы сами видите эту связь? Не опасаетесь, что контроль над Суспільним телебаченням возьмет в свои руки один из олигархов?

– Нет, потому что, во-первых, набсовет создан таким образом, что это просто невозможно. А во-вторых, в этой стране каждого человека можно связывать с кем-то. Вопрос лишь в том, что в одних заголовках подобные увязки присутствуют, а в других – почему-то нет. И тут у меня вопросы относительно предвзятости тех или иных медиа к тем или иным людям. Подозреваю, что “Украинская правда” предполагала, что победить может кто-то другой. Но ввиду того, что победила Лебедева, это не очень понравилось. Поэтому там появилась фраза о том, что она имеет отношение к Пинчуку. Но с таким же успехом любой человек в этой стране имеет отношение к кому-либо, потому что с этим человеком либо работал, либо дружил, либо просто общался.

Если когда-то Лебедева, будучи членом Нацсовета, так или иначе голосовала за вещи, связанные с холдингом Пинчука, – значит, с таким же успехом всех нынешних членов Нацсовета можно связать, скажем, с “Громадським радіо”, ведь они же проголосовали за лицензию для “Громадського радіо”! Жду от “Украинской правды” заголовка про то, что Юрий Артеменко, которого связывают с “ГР”, сделал то-то и то-то.

– Как часто вы встречаетесь с топ-менеджментом украинских телеканалов?

– Достаточно часто.

– Спрашиваю о том, что в СМИ и социальных сетях то и дело доводится читать, со ссылкой на источники: “Порошенко готовит покупку канала “112””, “Кононенко вот-вот купит “Тонис” и пр. Владельцы и топ-менеджеры каналов во время этих встреч не делятся с вами своей обеспокоенностью на этот счет?

– В свое время, работая медиа-менеджером на 5 канале, я много читал в Интернете о том, что канал вот-вот отберет, купит, или уже купил…ну, скажем, Саша-стоматолог, как называли одного из сыновей Януковича. В общем-то, это веселило, поскольку, как правило, информация, которая расходится – это точно не та информация, которая соответствует действительности. Поэтому когда говорят, что…какой там слух вы приводили?

– Про то, что 112-й канал хочет купить Петр Алексеевич.

– Когда говорят, что 112-й канал хочет купить Порошенко, это автоматически означает, что это неправда. Потому что если бы Порошенко хотел купить 112-й канал, он бы быстро провел эту покупку. И об этом сообщили бы на следующий день после того, как это случилось. А если эту тему мусолят уже полтора года, считайте, что эта тема неинтересна уже ни Порошенко, ни кому-то другому.

“Я ПРЕДЛАГАЛ ПОРОШЕНКО ОТДАТЬ “5 КАНАЛ” В УПРАВЛЕНИЕ РЕДАКЦИОННОМУ КОЛЛЕКТИВУ, МЕНЕДЖМЕНТУ. ЕСТЬ РЯД ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ ЭТО НЕ СЛУЧИЛОСЬ”

– Вы знаете собственников всех телеканалов?

– Из больших медиа-холдингов – да.

– Кто владеет каналом “112”?

– Из того, что они показывают по документам…

– Ну, что они показывают по документам, мы и без вас знаем.

– …Подозреваю, что то, что они показывают по документам, не соответствует действительности. Склонен думать, что к собственникам канала “112” имеет отношение предыдущая власть, а точнее – так называемые “младоинформаторы”. Могу ли я доказать это юридически? Нет, потому что иначе был бы уже в суде и доказывал.

– А вы “склонны думать” такое о ком из “младореформаторов”?

– А это имеет значение, кто из них?

– Просто любопытно.

– Я считаю, что каждый из них достаточно вреден для страны Украина. Кто больше, а кто меньше, меня не интересует.

– А как насчет владельца NewsOne?

– Я склонен думать, что это Мураев. Несмотря на то, что многие говорят: это кто-то выше и дальше. Еще раз: подтвердить свои слова я ничем не могу. Но исходя из моего опыта и понимания того, как этот бизнес работает…Я не думаю, что это должны быть сумасшедшие деньги уровня Коломойского, Пинчука, Фирташа, Порошенко или Ахметова. Полагаю, для содержания News One денег нужно гораздо меньше, чем для содержания холдинга.

– Вы рекомендовали Президенту продать “5 канал”?

– Я не рекомендовал ему продать “5 канал”, поскольку понимал, что это невозможно.

– Почему?

– Для него 5 канал – это не бизнес, и никогда таким не был. Для него, как и для меня, 5 канал – это большая часть жизни. Это часть моей семьи. В конце концов, это мой социум, мои друзья, близкие, моя жена.

Но я предлагал ему другое.

– Что именно?

– Отдать канал в управление редакционному коллективу, менеджменту. Есть ряд причин, по которым это не случилось. И у него есть ряд аргументов, многие из которых пока выглядят очень здравыми. Но если бы спросили мое мнение, то я бы попытался так сделать.

– Относительно “5 канала” есть еще одна история, на которую не отреагировали ни Президент, ни власти. Первое заявление было 2 года назад: журналист Суханов рассказывал о том, что зарплата выдается в конвертах. И не так давно об этом же было сказано в материале “Дойче Велле”.

Не хотят ли на канале перевести зарплату из “конвертированной” в легальную?

– Вы сейчас задаете вопрос таким образом, чтобы я изначально согласился с тем, что там “черные зарплаты”?

– А вы не соглашаетесь?

– Во-первых, не соглашаюсь, исходя из своей должности. Если соглашусь, вы скажете, что я влияю, в том числе, и на бизнес, который называется “5 канал”. А во-вторых, в случае с “5 каналом” у меня конфликт интересов, поскольку там работает моя супруга. Поэтому все, что бы я сейчас ни сказал, будет использовано против меня. Помним эту историю? Поэтому дабы не загонять еще больше меня в угол, из которого я все равно выбегу, я вам скажу следующее: я не могу комментировать историю “5 канала”, поскольку у меня конфликт интересов. Там работает моя супруга. Думаю, подобный ответ вас удовлетворит.

– Вот только читателей не удовлетворит.

– Что ж делать?! Я думаю, что вообще интервью с Минстецем вашего читателя точно не удовлетворит. А тот, кого удовлетворит, скажет: “Я посмотрел, почитал – та ну, вообще нечего читать!”

– В Украине хватает СМИ с пропутинскими интонациями в освещении реальности. Если брать такие каналы, какой из них доставляет вам как министру больше всего хлопот?

– Знаете, если бы я был менее корректен в своей деятельности (или более эмоционален), наверное, я делал бы какие-то шаги, о которым потом бы жалел. С чем они могли бы быть связаны? Я не понимаю, когда канал позволяет себе транслировать в прямом эфире вещи, которые я, будучи медиа-менеджером и патриотом этой страны, не позволил бы себе никогда.

– Например?

– Например, трансляция пропутинских событий, происходящих на временно оккупированных территориях. Помните, как наших пленных ребят вели по Донецку? Один из телеканалов себе это позволил. Я сейчас, наверное, нарвусь на какую-то критику, но я бы за такое руки отрывал. Потому что показывать такие вещи в прямом эфире, не понимая, чем это закончится, некорректно даже с этической точки зрения. И если бы на дверях у меня не было этой таблички, мое поведение с медиа-менеджерами, которые себе такое позволили, было бы, скажем так, очень “грустным”.

И таких вещей в стране происходит много. Есть ли в Украине пропутинские медиа? Да. Нужно ли с этим как-то бороться? Да. Делаю ли я что-то в этом направлении? Да. А теперь, если вы мне зададите вопрос “что именно?” – здесь мы вернемся к табличке. Существуют определенные вещи, которые я как член СНБО не могу озвучивать. Поэтому я воздержусь от комментариев. Подозреваю, что через какое-то время, когда я смогу себе позволить это комментировать, уйдя с должности, я это прокомментирую.

– А, например, лишение лицензий входит в этот перечень мер?

– Нет. Никогда не залезу на территорию Нацсовета. Это нарушение закона с моей стороны, я не могу вмешиваться в действия независимого регуляторного органа. Это криминал. Но есть другие вещи, которые я могу делать, будучи членом СНБО. И этот инструмент я использую очень часто в своей деятельности.

– Но не скажете о нем?

– Сейчас нет. Так же, как и определенное количество ИПСО (информационно-психологические специальные операции, – ред.), которые проводятся в том числе с участием министерства.

“ОФИС FACEBOOK В МОСКВЕ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К СЕГМЕНТУ УКРАИНСКОГО КОНТЕНТА НЕ ИМЕЕТ. И ЭТОТ СЕГМЕНТ НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ МОЖЕТ РЕГУЛИРОВАТЬСЯ ИЗ МОСКВЫ”

– Я хочу поговорить о том, чего не понимают граждане (и это тоже вызывает раздражение и непонимание) – как принимаются решения внутри министерства? Давайте от направлений работы перейдем к информповодам. Возьмем, к примеру, летнюю ситуацию с якобы захватом украинской диверсионной группы в Крыму и немедленным мощным информационным вбросом с той стороны. Вот вы узнали об этом – каковы были ваши действия?

– Все, что происходит либо с вышками, либо с передатчиками, либо с восстановлением сигнала, – связано со специальной межведомственной комиссией. Существует определенное количество информповодов, которые мы отрабатываем совместно с МИДом (доносим информацию до наших партнеров, до мира, занимаемся публичной дипломатией). Существует ряд ИПСО (информационно-психологических спецопераций), которые мы проводим в сотрудничестве с Министерством обороны и Службой безопасности (там мы используем мониторинг, являемся аналитическим центром). Это из приоритетных направлений. Сейчас, после принятия Доктрины информационной безопасности, будет еще ряд вопросов, в которых мы будем координационным центром, и которые мы будем реализовывать в содействии с теми или другими органами исполнительной власти.

– Можно взять этот конкретный информповод и расшифровать, что вы делали?

– Мы можем сравнить – что происходило до создания министерства и после. Мы все помним историю с “распятым мальчиком” и историю с MH17. История с мальчиком была до создания министерства. Что происходило? Это был вброс русских. Он разошелся сумасшедшим тиражом по в мире медиа. Через две недели мы очухались, начали давать опровержение. Только вот история уже запала в головы бюргерских бабушек, которые являются налогоплательщиками в Германии. И влияют на своих политиков, которые, в свою очередь, озираясь на своих избирателей, формируют свою политику, в том числе и внешнюю.

Я считаю, что информационная, скажем, не война, а битва, – была проиграна. Потому что не было координационного центра и не было быстрой реакции. С MH17 – все произошло с точностью до наоборот. Когда случилось это событие, оперативно была собрана максимальная информация. И максимально быстро она была донесена до всех наших партнеров. В кратчайшие сроки было проведено максимальное количество брифингов, потоков информации для журналистов других стран, для представителей ОБСЕ, ООН, Еврокомиссии, Европарламента… Мы им говорили: “Смотрите что случилось, вот у нас есть видео-, фотодоказательства, откуда это было сделано. Вот конкретная техника, вот она отсюда пришла, вот вам, пожалуйста, аргументы и доказательства”. Вот два конкретных примера. По-моему, более наглядно мне сложно будет объяснить.

“Звёздный вертеп” под стенами Лукьяновского СИЗО, 2012 год. Юрий Стець – Воин УПА

– Давайте возьмем один из новейших информационных поводов. Ситуация с травлей футболиста Романа Зозули. Существует ли какой-то план вашего министерства, каким образом отбить те многочисленные атаки, которые ведутся через российские и многие европейские СМИ?

– Что касается действий нашего министерства по ситуации с Романом Зозулей, можно зайти на сайт – вы увидите. ( Заходит на смартфоне на сайт МИПа, читает ): “Міністерство інформаційної політики України звернулося до Державного секретаріату інформаційного суспільства та цифрового порядку, який є відповідним органом в Іспанії, щодо ситуації, що склалася довкола українського футбольного гравця Романа Зозулі” … Дальше МИП четко разъясняет, что и как.

Такая же история, например, была с Фейсбуком, когда ольгинские боты массово блокировали известных украинцев.

 В течение недели я встретился с руководителями европейского офиса Фейсбука; мы разъяснили, что офис в Москве никакого отношения к сегменту украинского контента просто не имеет и иметь не может. Он никоим образом не может регулироваться из Москвы.

Таких примеров есть много. Вопрос только в том, хочет ли кто-то увидеть этот пример, или не хочет. В контексте “Минстеця” не очень удобно его видеть, потому что нужно признавать: деятельность какая-то ведется.

– Еще один вопрос из Фейсбука: зачем и куда Минстець выселяет Госкомтелерадио из его здания на улице Прорезной? Почему это все происходит подковерно, без всяких официальных кабминовских доков? Какие полномочия Госкомтелерадио собирается подмять под себя Минстець?

Во-первых, что такое “подковерно”, если я читал об этом, например, на “ДетекторМедиа”? Во-вторых, помещение на Прорезной не принадлежит Гостелерадио, или Нацсовету по телерадиовещанию, или Министерству информационной политики, оно принадлежит государству. В-третьих, ничего “подминать” не собираюсь, поскольку с недавнего времени Суспильне телевидение стало отдельной юридической организацией. Иновещание – и так в нашей юрисдикции. Что ж там подминать тогда? Разговор о том, что мы хотим переехать в один офис с Нацсоветом, так это не сильно какая-то большая тайна. Опять же, об этом можно прочитать в нашем же официальном ответе на публичное обращение журналиста “ДетекторМедиа” на страницах “ДетекторМедиа”. Подозреваю, что либо это тот же журналист, либо это, скорее всего, человек, которого выселили с улицы Прорезной (но выселили не на улицу, а, на секундочку, на Крещатик, 26)! И третье: думаю, таким образом, пытаются еще поднять волну, только куда волну и зачем волну – мне не понятно. Ведь и Гостелерадио, и мы, и Нацсовет – это органы власти, которые в равной степени могут претендовать на то или другое помещение, которое принадлежит государству.

“РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВ ЖУРНАЛИСТОВ? ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ЛИЧНАЯ КАТАСТРОФА. СЛОЖНО ОБЪЯСНЯТЬ ВСЕМ, В ТОМ ЧИСЛЕ, ЕВРОПЕЙСКИМ ИНСТИТУЦИЯМ, ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ”

– Перейдем к блоку вопросов под условным названием “Свобода слова”. Я для себя определяю три основных вида цензуры: цензура со стороны государства, цензура со стороны собственников медиа и самоцензура. Какая из них, по вашему мнению, наиболее развита в стране?

– Да, думаю, что все три в равной степени. Какой-то период превалировала госцензура, какой-то период – коммерческая, или цензура собственника, потом был период, когда превалировала самоцензура. Сейчас все три…

– А госцензура сейчас как проявляется?

Она присутствует на среднем уровне точно. Иначе процесс разгосударствления печатных СМИ происходил бы быстрее. Если этому процессу противятся, значит, все-таки присутствует попытка влиять, как минимум, на печатные СМИ. Если процесс с запуском общественных телевидения и радио настолько тяжел, значит этому препятствуют. Часть идиотов от государства, которые пытаются еще влиять на государственные СМИ, они присутствуют. Я буду нечестен, если скажу, что это не так. Что касается цензуры собственника – она присутствует, и это любые выборы доказывают. Поддерживается ли собственником та или иная политическая сила, мы это узнаем из эфира того или иного медиа. Причем, очень быстро и к гадалке ходить не надо. Самоцензура тоже присутствует. Можно открывать любое издание, и это видно: у одного журналиста этого издания самоцензура присутствует, а у другого журналиста этого же издания – нет. Хорошо, что мы от этого уходим. Как минимум, от монополии одного, второго и третьего вида цензуры. Уверен, что путь эволюции он идет.

– Недавний пост в Фейсбуке руководителя службы новостей “Перший.ua” Влада Грузинского. Он пишет, что ему назначили зама. Назначили насильно, и теперь на канале будет выходить “Година запитань до уряду”

– Да, ладно!

– Ну, вот же пост. По-вашему, это спущенная сверху инициатива?

– О выходе “Години запитань” (я, правда, не понимаю в каком формате) мне стало известно от Вас. Если речь идет о том, что будут показывать “Годину запитань до уряду в парламенті”, тогда это сложно назвать цензурой, потому что это показывают многие телеканалы коммерческие, как и заседания парламента: “112-й”, NewsOne” и “5-й”. Они считают этот продукт широко востребованным в обществе, у него есть рейтинги. К сожалению, это тоже напоминает политическое шоу, а не диалог исполнительной и законодательной ветвей власти. Если речь идет об этой “Годині запитань до уряду”, то меня это не удивит. Наверное, это может появиться и на “Первом”, поскольку он точно будет востребован зрителями. Если это какой-то другой формат, меня это очень сильно удивит. Уверен, что это не какой-то другой формат. Я бы об этом знал. Если человек об этом пишет, как о чем-то таком “вау”, удивительном, тогда у него есть большие вопросы к себе, в первую очередь, о профпригодности. Если это какое-то назидание сверху, пусть скажет мне об этом публично, я поборюсь за то, чтобы этого не было. Уверен, что Гройсман точно не является человеком из прошлого, который такую фигню будет делать.

– Передадим ваши слова Грузинскому. По 10-балльной шкале, как бы Вы оценили уровень свободы слова в стране?

– Не касаясь Крыма и временно оккупированных территорий? Потому что, к сожалению, ОБСЕ нас мониторит с этими территориями, и там все очень плохо.

– Понятно. Тогда без этих территорий.

– Думаю, что оценка – 8 из 10, но с учетом этих трех направленностей: попыток цензурировать со стороны власти, попыток цензурировать со стороны собственников и самоцензуры. Если б мы ушли от этих всех трех, было бы 10 из 10. Но это присутствует, сложно это отрицать.

– 8 – это, как по мне, слишком высокий балл…

– Нет. Я объясню. Так не было еще до 2014 года. Были конкретные медиа, где все 100% журналистов ходили строем, говорили так, как надо собственнику. Сейчас, ни на одном канале строем ходить не будут, это просто невозможно. Всегда найдется какое-то количество журналистов, которое выйдет и скажет: “Нет, парень, стоп. Мы не будем играть под твою дудку”. Поэтому 8 из 10.

– До сих пор не расследовано убийство Шеремета, не сидят убийцы Веремия…

– ( Перебивает) Для меня это личная катастрофа. По всем, в том числе и по Бузине. Это язва, которая сидит. Это катастрофа, потому что сложно объяснять всем, в том числе, европейским институциям, почему так происходит. Я был в Совете Европы недавно, встречался с Ягландом. Его вопрос: “А что с расследованиями?” Ничего.

– У Вас же хорошие отношения Арсеном Борисовичем (Аваковым, – ред.). Вы у него не спрашивали?

– И с Василием Сергеевичем (Грицаком, – ред.), и с Юрием Витальевичем (Луценко, – ред.). Мои диалоги с ними я передавать не буду, потому что не имею на это никакого права. Но моя оценка этим расследованиям – это катастрофа. Для меня это личная драма. Наверное, потому что есть много друзей, близких людей, в том числе жена, которые работают в журналистике  (жена Стеця – Яна Конотоп, ведущая “5 канала”, – ред. ).

Журналистов нельзя трогать. Если мы хотим хоть чего-то в этой стране добиться, это просто должно быть табу. Никак нельзя трогать: ни руками, ни, Боже упаси, убивать, ни давить, ни цензурить, ни наступать на профессию, – нельзя.

“ПИСТОЛЕТ ОТ АВАКОВА? ИСХОДЯ ИЗ ТОГО, ЧТО ЭТО МОЯ СУПРУГА, ДУМАЮ, ЧТО МОЖНО БЫЛО БЕЗ ЭТОГО ОБОЙТИСЬ. НО РВАТЬ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ ВОЛОСЫ НА ГОЛОВЕ Я НЕ БУДУ. ЭТО ТОЧНО НЕ КОРРУПЦИЯ”

– Раз уж заговорили об Авакове и вашей жене: как вы оцениваете подарок, который он ей сделал – оружие?

– Если вы говорите о подарке…

– Ок, наградное оружие.

– Если вы говорите о том, что Аваков вручил ей наградной пистолет, то комментарий Авакова вы уже слышали. Мой комментарий будет следующим: если бы у меня была возможность вручать награды журналистам, я бы это делал ежедневно. Что касается моей жены, понимал ли я, что это будет известно? Понимал ли я, что это принесет мне какой-то момент неуютности? Очевидно, понимал. Был ли я к этому готов? Сказать, что да, – это будет неправдой. Понимал ли я, как я буду это комментировать? В тот момент нет.. Если говорить честно, что в этой ситуации мне надо было делать? Сказать жене: “Не смей!”?

– Сказать: “Откажись”. Я знаю людей, которым предлагали, но они отказались.

– В свое время, я отказался от звания “Заслуженный журналист Украины” в бытность президента Кучмы. Я не считаю, что я поступил правильно. Я не считаю, что я поступил геройски. Мне тогда было очень мало лет. Через несколько лет я получил звание Заслуженного журналиста из рук президента Ющенко. Я не вижу разницы сейчас, хотя тогда я видел ее. Вот, я отказался из рук Кучмы, но я горд тем, что получил это звание от Ющенко. Я считаю, что это было мальчишеством. Тогда не горд, потом горд, а через какое-то время, когда Ющенко потерял рейтинг, и общество к нему стало относиться хуже, опять не горд? Мальчик, перестань играться в это.

– Есть в определенных журналистских кругах мнение, что принимать подарки, награды, звания от власти – нельзя…

– Согласен (сейчас говорю, как бывший журналист), что это граничит с правом чиновника после этого ожидать какую-то лояльность. Это возможно. Но значит ли это, что в других странах подобного не происходит?

– Причем тут другие страны. Хочу услышать ваше личное мнение.

– Исходя из того, что это моя супруга, думаю, что можно было без этого обойтись. Но рвать по этому поводу волосы на голове я не буду. Это точно не коррупция. Это точно не попытка таким образом влиять на лояльность мою. Во-первых, потому что Аваков самодостаточный политик. Во-вторых, у нас с ним и без того достаточно дружеские отношения. Есть такая мотивация – награды, в том числе, наградное оружие. Каждый чиновник вправе, и это узаконенное его право, использовать эту мотивацию.

– Вполне лобовой пост в ФБ, который вы наверняка видели. Журналист Крюкова Светлана пишет об этой газете, которую вы выпускаете для Крыма. На первой полосе – Порошенко. Жутковатое лицо, надпись на языке, который читает меньшинство, – обо всем этом она пишет в своем посте.

 

– Здесь я бы задал автору поста несколько вопросов. Знает ли она о том, что есть несколько языков, на которых этот продукт производится? Знает. Но она “забыла” об этом указать в своем посте. Знает ли она, кто является потребителями этого продукта? Тоже знает, но “забыла” об этом сказать. Для чего она пишет этот пост? Предполагаю, для того чтобы завязать со мной дискуссию, поскольку, подозреваю, динамика роста читателей у нее несколько падает.

Теперь по сути. Газета, о которой идет речь в посте, издается на трех языках: английский, русский, украинский. Английский для дипломатов, представителей миссий. Что касается фото – я не вмешиваюсь в контент, и точно не буду заниматься подбором фотографий. Если я это буду делать, буду поддаваться критике: “Он вмешивается лично, куда ж он тратит свое время” и пошло-поехало. Нужна ли информация в мире, постоянно обновляемая, о нарушениях прав и свобод человека в Крыму страной агрессором? Да. Не можешь этого делать сам (потому что не хочешь, не можешь, не считаешь нужным) – не мешай другим. Можешь делать лучше – приходи в команду и делай. Вот и все.

“МОЖНО ЛИ ЗАКРЫТЬ ДОСТУП К СОЦМЕДИА УКРАИНЕ? НЕТ, НЕВОЗМОЖНО. ПО ДВУМ ПРИЧИНАМ…”

– Еще один важный вопрос от наших читателей: почему не вводятся санкции по отношению к российским соцсетям “Вконтакте” и “Одноклассники”? Через группы “Антимайдан”, “Беркут” и многие другие идет пропаганда среди украинцев. Особенно страшно, что среди молодых украинцев в “Вконтакте”. Почему украинская власть, СБУ, ГПУ, “Минстець”, не могут по решению судов обязать “Вконтакте” и “Одноклассники” закрыть доступ к этим группам на территории Украины? В РФ ведь давно нет доступа ко всему революционным публичным сайтам…

– Так в Китае также нет доступа к чему угодно. Так что? Можно ли закрыть доступ к соцмедиа в этой стране? Нет, невозможно. По двум причинам. Первое – это не урегулировано законодательно. Второе – если мы начнем это делать, где гарантия, что власть не войдет во вкус и не начнет закрывать все подряд? А может, другой скажет: “Закрой Фейсбук!”? Не будет такого. Иначе мы доиграемся. Интернет – это свободное поле.

– Но при этом государство блокирует российские телеканалы…

– Речь идет о санкционном списке. В нем – начиная от персоналий и заканчивая юридическими структурами, в том числе и телеканалы. В интернет лучше не залезать!

– “Лучше не залезать в интернет” – именно поэтому, например, существует сайт “Миротворец”, где до сих пор висят списки журналистов, ездивших, рискуя собой, на неподконтрольные территории?

– В данном случае мы говорили о соцмедиа. Вы называете это соцсетью.

– С сайтами дела обстоят иначе? Туда лезть можно?

– Соцмедиа – это мир, где люди могут обмениваться информацией. Если ты залезаешь туда для того, чтобы цензурить (а это чистая цензура), ты цензуришь не соцсеть, а конкретного человека, который там поставил свой пост. Это уже наступление на прописанные вещи в Конституции.

– Ок. Логика ясна.

– Что касается отдельных ресурсов. И там есть все что угодно: начиная от детского порно, заканчивая, ресурсами, которые ведут антигосударственную политику. Ввиду того, что это не урегулировано никоим образом законами, есть такая штука, называется бессилие. Оно закончится тогда, когда парламенту будет предложен ряд изменений в Закон об информации, или будут предложены новые законы. В Доктрине, которую, я очень жду, есть понимание, что этим нужно заниматься. Я буду вносить через Кабмин предложения по этому поводу. Безумие, которое творится в интернете, – не может твориться. Но шашкой наголо тоже не может быть. У меня есть видение, как это может быть. Это может быть что-то в духе регуляторного органа, но в коем есть, например, наблюдательный совет, как на Суспильном ТВ: из представители политических сил и общественных организаций. Это единственный орган (я говорю о наблюдательном совете НСТУ), которому доверяет общество. Единственный, который выбран максимально прозрачно. Другого такого я не знаю.

– Вернемся к сайту “Миротворец” и скандалу со списками журналистов.

– Я уже не раз высказывался по этому поводу.

– Но списки висят до сих пор. И могут дополняться. Вот я, к примеру, в Крым собираюсь – по работе. Получила аккредитацию РФ…

– Я предполагаю, что это может быть. Могу ли я на это как-то повлиять, используя те полномочия, которые у меня есть? Нет.

– Вы знаете, кто владелец сайта?

– Сайт бегает по трафикам. Уже, по-моему, третью или вторую страну меняет. Вы хотите меня удивить информацией, кто собственник этого сайта?

– Нет, я хочу узнать, кто он.

– Я не знаю, кто собственник сайта.

– Ну а кто причастен к его созданию? Например, по каким-то косвенным доказательствам и высказываниям, я делаю вывод, что к нему может относиться, например, Антон Геращенко. Я думаю, что не удивлю вас этим выводом, правда?

– Позицию Антона Геращенко я, также как и вы, неоднократно читал в Фейсбуке, слышал в эфирах. Уверен, что он не имеет отношения к этому сайту ни как собственник, ни как политик, ни как редактор или наполнитель этого сайта. Уверен в этом. У него есть своя позиция касательно того, нужно или не нужно было размещать такую информацию. Он ее менять не будет. Могу ли я изменить свою позицию? Нет, не могу, и она у меня тоже сформировалась. Есть огромные риски для журналистов, которые ездят на временно оккупированные территории Донбасса и в аннексированный Крым. Без журналистов, которые находились во время трагедии МН-17 на Донбассе, мы бы не получили видео- и фотоподтверждение о наличии там установки. Есть ли риски, что увидев подобную информацию, журналисты перестанут туда ездить? Да. Могу ли я желать этого? Нет! Потому что мы не будем получать оттуда информацию. Самое глупое, что может быть.

– Что в деятельности этого сайта вызывает у вас одобрительную, а что негативную оценку?

– Во времена Революции Достоинства, всю информацию, которая касалась членов моей семьи, и таких же как я оппозиционных депутатов, например Турчинова, Арьева, Авакова и других, вывалили в интернет: адреса, телефоны, где учатся дети…

Я очень сильно испугался за своих близких. Мотивировало ли это меня отказаться от своей оппозиционной деятельности по отношению к власти Януковича? Нет. Я все равно оставался дальше в оппозиции и делал бы все возможное, чтобы Янукович перестал быть президентом этой страны. Но я не очень хорошо отношусь к тем людям, которые вывалили эту всю информацию.

– То есть отношение в целом к сайту “Миротворец” у вас негативное?

– Сайт “Миротворец” безумное количество информации собрал, которая помогала силовым структурам в их деятельности. Была ли информация собранная “Миротворецем”, полезна для страны в этой части – безусловно, да. Но я не могу поддержать то, что там опубликовали информацию о журналистах. Не могу, не буду и не соглашусь никогда.

“90% ТОГО ЧТО ДЕЛАЕТ МИНИСТЕРСТВО ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ, ИДЕТ В РЕЖИМЕ “ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ” И ПОД ГРИФОМ “СЕКРЕТНО”

– Насколько мы понимаем, вы работаете не только со СМИ. Есть еще какие-то каналы связи, каналы информации с оккупированными территориями?

– 90% того, что делает Министерство информационной политики, идет в режиме ДСП (“для служебного пользования”, – ред.) и под грифом “Секретно”. Приведу пример из своего недавнего прошлого, когда я был руководителем информационной безопасности Нацгвардии в 2014 году. Мы занимались уничтожением ризографов, которые печатали газеты так называемых изданий “Новороссия”, “Малороссия” и т.д.

Другие темы я смогу озвучивать лишь после того, как уйду.

– Но есть вещи, которые можно делать публично. Например, разъяснять и пропагандировать в хорошем смысле этого слова. Вы знаете, что в маленьких городках бытует мнение, что нельзя оформлять субсидию, потому что завтра заберут квартиру. Это реальные страхи из-за недостаточного информирования, нехватки социальной рекламы.

– Сумасшедшее количество роликов, сумасшедшее количество в газетах материалов в том числе областного, районного масштаба, сумасшедшее количество инфографики было запущено в интернет. Вы знаете об этом? Я могу вам приводить статистические данные по этому поводу.

Что касается субсидии, то в стране, где 25 лет не доверяли власти, это все не изменит отношение человека. Он думает: “А может где-то они хотят меня намахать?” Как это изменить? Мы проходим путь Моисея. Ничего не изменится за год, два, три. Да, наверное, пройдет еще поколение. Но сейчас нужно пробивать лбом двери.

– Месяц назад мы в интервью задавали этот вопрос главе Администрации Президента Райнину “Когда будет итоговая пресс-конференция президента?” Он сказал, что нас услышал. Но пресс-конференции нет. Почему?

– Вот это тот вопрос, на который я не могу ответить, поскольку я не являюсь пресс-службой президента. Мы с президентом, как вы догадываетесь, знакомы много-много лет. Как вы думаете, советовал ли я ему максимально общаться с прессой? Безусловно.

– Отсутствие большой пресс-конференции, по вашему мнению, это недоработка пресс-службы или личная позиция Президента?

– Я не могу комментировать президента, его должен комментировать его пресс-секретарь.

Я понимаю, что такой ответ вас не устроит и ваших читателей. Тогда зачем вы его задаете?

– Потому что мы не можем его не задать.

– Мы же с вами очень доверительно общаемся. Вы получили много информации, которую вряд ли кто-то получал до вас.

– Давайте перейдем к связи. Когда у нас появится 4G?

– С переходом на “цифру”.

– Это в каких временных рамках?

– Я не могу назвать эту информацию, поскольку у меня нет этой информации. Это будет непрофессионально с моей стороны, если я начну делать такой прогноз.

– Подведем итог. Вы сказали о том, что 90% того, чем занимается Министерство в принципе секретная информация. С одной стороны, в дни войны это понятно, с другой – читателя это все равно не устроит. Может, укажете им на освещающий вашу работу документ, не декларативый и максимально конкретный? Дайте людям линк в Интернете, дайте информацию, которую можно будет прочесть!

– Вот, последнюю книгу В.П. Горбулина “Мировая гибридная война: украинский фронт” стоит почитать тем, кто хочет понимать логику того, чем занимается большинство в Министерстве.

– А не странно ли, что для того чтобы понять суть работы Министерства, нужно читать книжку Горбулина?

– Странно, когда люди говорят, что они знают, что такое информационная атака, хотя при этом даже не догадываются, что это. Когда приходишь на стадион, проходя по секторам, слышишь о том, как каждый мужчина с толстым пузом, рекомендует, например, Андрею Ярмоленко, как он должен пробежать и не выплюнуть легкие на 90-й минуте.

Можешь рекомендовать – иди, беги. Не можешь – сиди, смотри футбол. Горбулин – это не просто человек, от которого я готов воспринимать критику. Я совершенствуюсь благодаря таким, как Горбулин…

Евгений Кузьменко, “Цензор.НЕТ”, Ирина Ромалийская, для “Цензор.НЕТ”

Фото: Наталия Шаромова

Источник