ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПРЕЗИДЕНТА В ВР АРТУР ГЕРАСИМОВ: “ЕСЛИ САНКЦИИ ПРОТИВ РФ БУДУТ ПРОДЛЕНЫ БУКВАЛЬНО НА ГОД, МЫ ДО КОНЦА 2017 НАЧНЕМ ВОЗВРАЩАТЬ ОККУПИРОВАННЫЕ ТЕРРИТОРИИ”

О допросе Виктора Януковича, реформах, взаимодействии парламентских фракций, а также о войне на Донбассе "Цензор.НЕТ" поговорил с народным депутатом из "Блока Петра Порошенко", представителем Президента в парламенте Артуром Герасимовым.С Артуром Герасимовым мы встретились в обед пятницы. Как раз в это время в суде по скайпу должен был давать показания беглый экс-президент Виктор Янукович. Правда, не в качестве обвиняемого, а как свидетель. Обсуждать его возможные “пассажи” не было смысла: на момент выхода интервью они были бы известны. Мы начали наш разговор с того, почему сейчас Москва все-таки дала согласие на эти “откровения”, которые, как оказалось позже, прозвучали аж в понедельник.

“ВСПОМНИТЕ ЭЛЕКТРОННЫЕ ДЕКЛАРАЦИИ. БЕЗ ТОГО, ЧТОБЫ ПРЕЗИДЕНТ ОТКРЫТО ПРОДВИГАЛ ЭТУ ИДЕЮ, НИЧЕГО БЫ НЕ БЫЛО”

– Мы с вами встречаемся в достаточно интересный день – сегодня должен быть скайп-допрос Виктора Януковича. Вообще для того, чтобы этот процесс состоялся, было необходимо получить согласие страны, где находится свидетель по делу. В данном случае России. Судя по заявлениям наших правоохранителей, раньше российские власти были против, но сейчас согласились. Как думаете, почему?

– Им не оставили другого выбора. Давайте вспомним недавнюю цепочку событий: сначала очень жесткая резолюция ПАСЕ, потом – резолюция ООН, далее – решения Международного криминального суда. Вот последствия.

Что касается этого конкретного события, было бы правильно, чтобы этот человек приехал в Украину и был допрошен непосредственно здесь.

– Ясно, что добровольно он не приедет.

– Документы Международного криминального суда – это уже такой сигнал, что может быть с теми, кто будет обвинен в убийстве людей на Майдане.

– Но пока Янукович проходит как свидетель, а не обвиняемый…

– Я – не юрист, поэтому не могу вдаваться в тонкости. Но я знаю, что для того, чтобы мы подключили все международные каналы для преследования преступников, должны быть пройдены определенные юридические процедуры. Сейчас как раз проходит одна из них.

– Допрос Януковича как-то связан с годовщиной Революции достоинства? А то получается так: якобы проводят расследования, причем тихо, а под какую-то дату обязательно что-то выдают на-гора.

– Расследования идут постоянно. Особенно они активизировались после прихода в Генеральную прокуратуру Юрия Луценко. Это отмечают все, даже оппоненты. Но плохо то, что в первые месяцы после событий на Майдане, а они наиболее важны с точки зрения сбора доказательств, было сделано критически мало.

– Это вина тогдашнего руководства Генпрокуратуры?

– Мы понимаем, что по состоянию на весну 2014 года у нас вообще практически не было государственных институций как таковых. Тем не менее, я считаю, что руководство Генпрокуратуры в тот момент могло и обязано было сделать больше.

– Нужно ли привлекать к ответственности этих должностных лиц?

– Прежде всего, нужно привлечь к ответственности тех, кто виновен в убийстве людей.

– По вашему мнению, сколько еще нам понадобится времени для принятия решений?

– Наша задача – сделать все как можно быстрее. Это требование общества. Но мы должны отдавать себе отчет, что параллельно в стране проводятся и фундаментальные структурные изменения. Смотрите, пришел новый генеральный прокурор – все закрутилось быстрее. Год назад точно так же было в СБУ. Что еще более важно, началась судебная реформа. Все же прекрасно понимают, что после окончания расследований материалы попадают в суд, где уже и принимаются решения. А вы знаете, какой у нас сейчас уровень доверия к судебной власти…

– Минусовый.

– Да. Поэтому очень важны Конституционные изменения в части судебной реформы, которые мы приняли летом. Также прошел первое чтение законопроект о Высшем совете правосудия. Внесен проект закона о Конституционном суде. Это все составляющие новой судебной системы, которой (самое главное) будут доверять люди.

Мы должны понимать: Украина сейчас в условиях войны за два года сделала гораздо больше реформ (я подчеркиваю – гораздо больше), чем за такое же время сделали другие страны, которые нам часто ставят в пример – Грузия, Сингапур, Словакия, Польша и так далее. У них первые позитивные сигналы появлялись через пять-семь, иногда десять лет. Позиция Президента и партии “Солидарность-Блока Петра Порошенко” заключается в том, что все нужно делать в максимально сжатые сроки. Хотя мы осознаем, насколько это сложно, и какое идет сопротивление. Вспомните электронные декларации. Без того, что Президент открыто продвигал эту идею, ничего бы не было…

– Кто сопротивлялся?

– Те, кто не хочет менять страну. Это ведь еще один дополнительный элемент борьбы с коррупцией. А Президент, парламент и Кабинет Министров жестко настроены в этом вопросе. Но 23 года коррупция укреплялась, в том числе на законодательном уровне. И это мы тоже меняем. Причем достаточно быстро. Приведу один пример. Летом на Национальном совете реформ было презентовано, что Украина сделала за два года. Было много важных достижений, но одним из ключевых была децентрализация. Знаете, ведь те, кто кричит, что она не нужна, не упоминают, например, о финансовой стороне вопроса. Многие мэры молчат о том, что финансовая децентрализация началась с 1 января 2015 года. Деньги пошли напрямую (повышает голос. – О.М.) им. Возникает вопрос, почему очень часто эти деньги не вкладываются в дороги, детские садики и больницы, а кладутся на депозиты? Одновременно продолжается старая история, когда некоторые регионы кивают, мол, это все Киев забирает. Но ведь это не так!

Если переходить на метафоры, то мы сделали массу работы по ремонту фундамента нашего дома и уже добрались до стен. Понятно, что хочется быстрее закончить строительство. И мы будем ускоряться. Правда, далеко не все “за”. Вот смотрите: сначала некоторые оппозиционные силы кричат, что нужно поднять минимальную зарплату. Как только мы это делаем, рассказывают, что это неправильно…

– Потому что этот шаг ведет за собой инфляцию и поднятие цен.

– Неправда! Я вам объясню, почему. Все прекрасно понимают, что эта зарплата в большинстве случаев как раз и выплачивается. Я 18 лет провел в бизнесе и видел, что происходит в других компаниях.

Президент и правительство пошли на серьезный шаг – понизили налоги на зарплату. Сейчас идет повышение “минималки”. Мы должны защищать людей – тех сотрудников, бюджетников, которые работают. Ведь официальная зарплата – это начисление и пенсии, и других социальных выплат. Поэтому я считаю повышение минимальной заработной платы очень серьезным и правильным решением.

А инфляции этот шаг не вызовет. Во-первых, все просчитано – есть компенсаторы. Во-вторых, как я сказал, эти деньги и так уже есть на рынке. В-третьих, у нас наметились первые ростки экономического роста.

Кстати, когда некоторые хотят “сбить” гривню, они не понимают, что сейчас это сделать на порядок сложнее. Вспоминают про курс восемь гривен за доллар. Но ведь тогда он регулировался искусственными методами – для его поддержки деньги золотовалютных резервов страны просто выбрасывались в никуда. Сегодня курс в основном корректируется совершенно другими, рыночными составляющими. Для этого была проведена серьезная и кропотливая работа.

Я сейчас вам говорю про достижения. Их действительно много. И не надо приуменьшать того, что сделала наша страна за последнее время. Есть ли проблемы? Да. Есть ли еще вопросы, которые нам надо решить? Намного больше, чем уже сделано. Но очень многие критики забывают, что в стране идет война. Вообще я считаю, что каждый политик из Киева обязан ежемесячно ездить на линию фронта. Обязан! Потому что там моментально спускаются на землю те, кто тут немного забылся. Я и многие мои коллеги постоянно бываем на Донбассе. А многие считают: все нормально, пришла пятница – можно поехать в ресторан. Нет, ребята! Пришла пятница – нужно садиться в поезд, в машину и ехать туда. Причем не с популизмом, а с реальной помощью.

“ИНОГДА Я БЕСЕДУЮ С НЕКОТОРЫМИ ДЕПУТАТАМИ ОППОЗИЦИОННОГО БЛОКА ПО ПРОБЛЕМАМ ДОНБАССА”

– О войне мы с вами еще поговорим. Давайте закончим со “строительством дома”. В этом процессе важную роль играет парламент. Вы – представитель Президента в Верховной Раде. Вы ведете переговоры и договариваетесь о принятии необходимых законопроектов. Расскажите, какие у вас сложности возникают в этом процессе?

– Первое, о чем хочется сказать, что сейчас у нас очень эффективно работает треугольник – Президент, парламент, Кабинет Министров. Идет очень серьезная работа. Это та синергия, когда три вместе дают гораздо больше результатов, чем по отдельности.

Если говорить конкретно о парламенте, то сегодня он работает очень эффективно. Посмотрите на количество и качество принятых законов.

– Почему же?! Есть вопросы.

– Надо просто сравнить с предыдущими. Но вот многих так называемых оппозиционеров (я так говорю, потому что можно быть в оппозиции к власти, но не к стране) раздражает работающий парламент. Да вы должны поддерживать это, а не выступать все время вразрез, руководствуясь принципом: баба Яга против! Вот я иногда не понимаю некоторые фракции, в том числе, демократической направленности, которые не поддерживают решения, в разработке которых они сами же принимали активное участие. Бывают и такие ситуации. Правда, это уже внутренняя проблема этих фракций. Пусть сами ее решают.

Давайте поговорим о скорости и динамике принятия решений властью в целом. Всего несколько примеров. Президент вместе с вкладчиками разработал законопроект о защите обманутых вкладчиков, внес его в парламент. В течение недели этот документ получил все заключения, был рассмотрен комитетом, проголосован и подписан. Все законопроекты, которые касаются усиления обороноспособности страны, принимаются очень быстро. Многие говорят о дерегуляции. На прошлой неделе, например, Кабинетом министров, были отменены более 300 старых регулятивных актов. Я имею в виду серьезные вещи, которые касаются дерегуляции в IT-сфере, в сфере мобильной связи, сельском хозяйстве. Что мешало предыдущим правительствам это сделать? Может, руки не доходили? Мы не знаем. Но сейчас этот вопрос решен.

Вы спрашивали, как организовывается поддержка в парламенте. Я бы не называл этот процесс сбором голосов. Скорее это процесс убеждения. Перед началом каждой пленарной недели комитетами формируется список законопроектов, которые предлагаются для голосования. Этот список обсуждается на рабочих встречах в парламенте. Также проходят заседания фракций, встречи лидеров фракций, согласительный совет. Когда “заходят” законопроекты, которые вносит Президент, или которые являются неотложными для принятия на текущей пленарной неделе, естественно, мы озвучиваем по ним свою позицию и просим о поддержке. Проходит обсуждение, озвучиваются позиции фракций. Вот почему я еще говорю, что парламент работает эффективно? Потому что спикеру удается сделать так, что 90 процентов законопроектов, которые попадают в зал, находят понимание большинства.

Я вам могу сказать, что те законы, которые вносит Президент, для зала являются объединяющими. Они – четко проукраинские, двигают страну вперед и помогают ей развиваться. Ради интереса, посмотрите голосования за президентские законы. Вы увидите, что очень часто это практически конституционное большинство при необходимых 226…

– Очень часто эти законы принимаются за счет групп “Воля народа” и “Видродження”.

– В регламенте четко записано: голосуют народные депутаты. Возьмем фракцию “Блока Петра Порошенко”. Она – одна из наиболее демократичных. У нас на заседаниях идут серьезнейшие дискуссии. Разные депутаты доказывают свою точку зрения. Иногда мы снимаем законопроекты, так как фракция не может прийти к единому мнению, и необходимы дополнительные консультации.

Что касается работы по организации поддержки законопроекта, то тут ключевой момент – четко довести идею и показать его позитивные стороны. Как только это людям просто объясняешь, это решает 99 процентов проблем.

– Но когда у коалиции не хватает голосов, подголосовывают те группы, которые я назвала…

– Еще раз: решение принимают народные депутаты.

– Спрошу по-другому: вы ведете переговоры с этими группами?

– Я не веду переговоры, а встречаюсь с людьми и объясняю им суть законопроектов, и почему (как я считаю нужным) их поддержать: это принесет стране такие-то преимущества и усилит ее в таких-то сферах.

Давайте брать конкретные примеры. Первый – конституционная реформа в сфере правосудия. Для меня даже не стоял вопрос, почему это было необходимо делать. У нас было два варианта: мы двигаемся вперед или консервируем нынешнюю систему.

Второй пример – первый президентский закон, который обсуждался в парламенте и был принят в сентябре, после того началась текущая сессия – по введению института наставничества в отношении детей-сирот. Он объединил зал. Хотя я вам скажу, что мнения были разными. Знаете, что было потрясающим? При подготовке этого документа ко второму чтению поправки многих депутатов были не учтены. Однако представители разных фракций сами брали слово и снимали свои поправки только ради того, чтобы закон был проголосован как можно быстрее. Можно приводить массу подобных примеров…

– А я вам приведу другой пример – голосование в первом чтении изменений в Конституцию в части децентрализации 31 августа прошлого года. Из-за тех событий Радикальная партия даже вышла из коалиции, а “Батькивщина” и “Самопомич” голосовали “против”. Зато “за” были Оппозиционный блок, “Воля народа”…

– (Перебивает. – О.М.) Секундочку, еще раз: решение принимает парламент Украины. Если мы говорим про 31 августа прошлого года, то мне очень горько от того, что определенными политическими силами в центре Киева была раскачана ситуация, и погибли люди.

– Кстати, виновные тоже до сих пор не наказаны.

– Расследование идет полным ходом. Я считаю, что здесь мы должны четко расставить все точки над “і”.

– Когда вы объясняете необходимость принятия того или иного закона, встречаетесь с Оппозиционным блоком?

– Нет. Иногда я беседую с некоторыми депутатами Оппозиционного блока по проблемам Донбасса. Потому что в партии “Солидарность – Блок Петра Порошенко” я руковожу Донецкой областной организацией. То есть, я разговариваю с некоторыми мажоритарщиками по социальным вопросам.

– Вас назначили представителем Президента в парламенте 30 мая. Что для вас изменилось за эти полгода?

– Прежде всего, график. Я давно знаю Президента и ритм, в котором он работает – заканчивает глубокой ночью, а рано утром уже опять на работе. Причем, как правило, без выходных. Очень хорошо, что у нас есть такой работоспособный Президент, который столько времени уделяет решению вопросов страны.

Одним из основных вопросов перед назначением было: “Ты готов к такому графику?” Ведь жизнь депутата – более размеренная. А тут ты моментально попадаешь в очень жесткий распорядок. Приведу пример: через несколько дней после назначения мы голосовали изменения в Конституцию в сфере правосудия. Всю неделю я спал по полтора-два часа.

– Как часто встречаетесь с Президентом?

– Очень часто, но по мере надобности. У Президента очень широкий спектр задач. Коммуницируем тогда, когда это необходимо.

– А с Администрацией Президента как проходит коммуникация? После смены главы как-то изменилась?

– На моем участке работы ничего не изменилось. Тем более, с Игорем Львовичем Райниным я был знаком еще тогда, когда он был губернатором. В Администрации работает очень четкая и слаженная команда. Поэтому смена руководителя произошла для нас без малейших потрясений.

– Вы знакомы с Порошенко 18 лет. Говорят, у вас были бизнес-связи. Это так?

– Нет. Просто часть моих компаний проводили работы для корпораций, которые принадлежали Петру Алексеевичу.

– Как вы познакомились?

– Это было такое рабочее знакомство, которое развилось в долговременные отношения.

– Наверное, тогда даже и подумать не могли, что когда-то будете занимать такую должность.

– Я всю свою жизнь провел в бизнесе и достаточно негативно относился к политике. Но в 2014 году стал перед выбором. Тогда весной я собирался идти в армию. Но позвонил Петр Алексеевич и сказал, что необходимо заняться поддержкой Украины на Востоке. Это было практически то же самое.. Помогал организовывать избирательный процесс на президентских выборах. Из Донецка я уезжал в июне 2014, когда он был в полном кольце блокпостов террористов. Вы знаете, какого результата мы достигли в Донецкой области. Я могу сказать, что выборы там на тот момент могли состояться еще как минимум в трех-четырех округах – комиссии были готовы, люди приходили. Но, к сожалению, не доставили бюллетени. Кто в этом виноват, почему так произошло – это уже другой вопрос.

Вообще есть много историй, которые связаны с теми выборами. Например, в оккупированной Горловке люди пришли к горисполкому с требованием: “Дайте нам проголосовать”. Именно за Порошенко. Я помню, как под огнем эвакуировали членов комиссий. Было и такое. Тогда приходилось предпринимать массу усилий, чтобы не допустить гибели людей или захвата их в плен.

“НА МАЛЬДИВАХ НИ РАЗУ НЕ БЫЛ. НО В ТОЙ, СКАЖЕМ ТАК, ПРЕДЫДУЩЕЙ ЖИЗНИ Я ОБЪЕЗДИЛ ПРАКТИЧЕСКИ ВЕСЬ МИР”

– Давайте детальнее поговорим о тех событиях. Я знаю еще одну историю о проукраинском митинге в Донецке 17 апреля 2014 года. Мы ее недавно вспоминали с Юрием Грымчаком…

– На этот митинг собрались более пяти тысяч человек. Со сцены было хорошо видно, что площадь заполнена. Люди пришли с украинскими флагами и символикой. В тот день нам удалось принять ряд мер, чтобы избежать нападения. Но, к сожалению, это все-таки произошли позже, на других событиях. Пролилась кровь…

– И сейчас Донецк не украинский.

– Я вам скажу так: Донецк – это Украина. Рано или поздно он будет освобожден.

Кстати, у нас на освобожденной территории есть города (например, Славянск, Краматорск), которые побывали под жесткой оккупацией. Для их жителей даже вопрос сейчас не стоит: Украина или Россия. Конечно, Украина!

– Но мы платим дорогую цену за этот выбор.

– К сожалению, да. Ведь имеет место агрессия кремля. Мы не должны об этом забывать. Сейчас наша задача – сделать все, чтобы как можно быстрее оккупированные территории Донбасса и Крым вернулись в Украину. И это реально.

– Вы уже упоминали сегодня, что часто бываете на Донбассе…

– Да. Знаете, летом была такая интересная история. После возвращения из Донецкой области я был в эфире на одном из телеканалов. Там в очень негативном ключе сказали, что все депутаты очень часто ездят в отпуска на море. Я ответил: “Я тоже вчера был на море. Не купался только по одной причине – были высокие волны. Хотя минные проходы к воде расчистили”. Было это в Широкино.

– Так вот вы, как человек, который видит своими глазами, что там происходит, для себя поняли, когда именно мы сможем вернуть оккупированные территории? Это годы, десятки лет?

– Если сейчас санкции против Российской Федерации будут продолжены буквально на год, мы до конца следующего начнем возвращать оккупированные территории. Мы прекрасно понимаем, зачем Россия ввела туда свои подразделения и затеяла этот конфликт. Я считаю, что роль санкций состоит в том, чтобы цена агрессии стала для РФ настолько высокой, чтобы они просто вывели свои войска. Но мы не должны забывать, что значительное количество российских военных частей также стоят возле нашей границы, готовые к нападению в любой момент.

– Причем граница у нас не только на Донбассе. Есть еще те же Сумская и Черниговская области.

– Да. И мы должны серьезно относиться к тем сигналам, что Россия планирует перебрасывать свои войска с Севера, в том числе и через Беларусь. Поэтому расслабляться ни в коем случае нельзя.

– Летом вы говорили, что отдаете свою зарплату на армию…

– На армию, переселенцев, детей.

– До сих пор так?

– Да. В основном тратим, как я сказал – на армию, переселенцев, помощь детям – организовываем им визиты в другие области Украины. Школам тоже помогаем – книгами, окна устанавливаем, как в Марьинке.

– Выходит, вы живете на сбережения. У вас в декларации указаны наличные средства: четыре миллиона гривен, 85 тысяч долларов и 24 тысяч евро…

– До 2014-го я 23 года провел в бизнесе. Я декларировал эти деньги, что можно легко проверить.

– Но ведь сбережения рано или поздно заканчиваются, а жить за что-то нужно. Вы для себя поставили какие-то временные рамки, сколько еще будете так работать?

– Как вы видите, сбережений достаточно. Я продолжаю думать, что я – обеспеченный человек. Правда, глядя на декларации некоторых коллег, понимаю, что не совсем (улыбается. – О.М.). Я не могу сказать, что трачу на что-то большие средства. Моей машине – больше восьми лет. Квартиру купил лет семь назад.

– То есть, вы не принадлежите к тем депутатам, которые раз в полгода меняют машину и регулярно летают на Мальдивы?

– На Мальдивах ни разу не был. Но в той, скажем так, предыдущей жизни я объездил практически весь мир. Был даже на Южном полюсе. Но в 95 процентов случаев это были командировки.

– Не жалеете, что променяли ту предыдущую жизнь на политику?

– Передо мной не стоит такой вопрос. Я считаю, что это как призыв. Я вам говорил, что в 2014-м хотел идти в армию. Я учился в военном училище, поэтому для меня такой шаг был логичным. Когда меня позвали, спросил, что надо делать. Когда узнал, что речь идет о Донецкой области, согласился – это то же самое. Многие вещи нельзя рассказывать, но вы представляете, что тогда там происходило. Мы жили и организовывали многие вещи как подпольщики, ведь нас мониторили, отслеживали и пытались поймать. Многие люди из нашей команды рисковали жизнью и вывозили в багажниках через блокпосты наших патриотов, когда за ними полным ходом шла охота. Все было очень серьезно.

Повторюсь, для меня это, как своеобразный призыв – надо отработать, принести максимум эффективности стране. Я стараюсь делать это максимально хорошо. Насколько получается, оценивать коллегам, вам и обществу. Хотя, конечно, считаю, что многие вещи нужно улучшать.

Ольга Москалюк, “Цензор.НЕТ”

Фото: Наталья Шаромова, “Цензор.НЕТ”

Источник