КООРДИНАТОР БЛОКАДЫ КРЫМА ЛЕНУР ИСЛЯМОВ: “КАКОЙ-ТО ПАЦАН БУДЕТ МНЕ ГОВОРИТЬ ЧТО ДЕЛАТЬ? АКСЕНОВ – ФУФЕЛ ПОЛНЫЙ!”

О российском бизнесмене крымскотатарского происхождения Ленуре Ислямове большинство украинцев узнали после громкой акции по блокаде Крыма. Тогда на границе с Крымом я тоже увидела его впервые: харизматичный и решительный. На неудобные вопросы отвечает улыбкой или рассуждениями о патриотизме и любви к Крыму.Незаконно остановив сотни фур (правда, чувствуя уж если не поддержку, то молчаливое согласие власти) Ленур Ислямов тогда говорил журналистам: “Кормить Крым прекращаем! Будем запускать под украинским флагом гумконвой! Пусть освобождают наших политзаключенных”.

Политзаключенных оккупанты так и не освободили. А вот украинские власти отказались (пока, по крайней мере) от идеи создания свободной экономической зоны в Крыму. Официально торговля с полуостровом не ведется.

Утверждать, что именно Ленур Ислямов и его люди подорвали электроопору, питающую электричеством полуостров, нельзя. Ответственность за это на себя официально никто не взял. Но Ленур был тем, кто не пускал к опоре ремонтников. Даже когда они пришли в сопровождении тогда заместителя Херсонской областной полиции Ильи Кивы с бойцами (хотя несколькими неделями раньше Кива всячески поддерживал Ислямова на блокаде). Тогда едва не дошло до столкновений.

В итоге Кива обвинил Ислямова в предательстве и назвал “троянским конем”, вспомнив о том, что сразу после захвата Крыма Ленур стал вице-премьером в оккупационном правительстве Аксенова

В сети еще можно отыскать его интервью того периода. “Мы сможем делать на самом деле то, что долгие годы не удавалось сделать, находясь в составе Украины”, – говорил тогда Ленур Ислямов.

Однако уже менее чем через два месяца появился приказ о его увольнении, а представитель оккупантов Эдип Гафаров заявил, что Ислямов пытался “участвовать в антироссийских акциях Джемилева и в то же время находиться на российской государственной службе”.

А еще Ислямов – это человек, у которого Россия отобрала бизнес. Сам он говорит, что потерял все, остался лишь телеканал АТР. На него возбуждено несколько уголовных дел. Ислямов бросил дом и жизнь успешного бизнесмена в Москве, перебрался в украинскую столицу, все больше живет в Херсонской области – поближе к границе с полуостровом. Застать его в Киеве не так уж легко.

Встречаемся с ним в офисе на Сырце. Там крымскотатарские и украинские флаги, фото и картины с блокады, немного книг. На входе – тренажер TRX. Спрашиваю: “Зачем?” Ленур демонстрирует.

За вкусным чаем и кофе мы проговорили два часа. И времени, кажется, на все не хватило.

“СКАЗАЛИ, ЧТО ПОДОЗРЕВАЮТ МЕНЯ В ПОКУШЕНИИ НА УБИЙСТВО ПРОКУРОРА КАКОГО-ТО РАЙОНА МОСКВЫ”. БИЗНЕСМЕН

– Вы родились в Узбекистане, в депортации. Вы с детства считали, что Россия – враг?

Ленур Ислямов: – Нет. Нам не говорили, что русские – плохие. Разве что помню старые поговорки, которые в нашем народе существуют, например: “Если сосед русский, держи топор острым”. Но, согласитесь, подобного рода фольклор есть у каждого народа. Я рос в семье человека, который был в Национальном движении (движение крымских татар за свои права  и возвращение на родину, – авт.). Мой отец – Эдем Ислямов. Он подписывал письмо в ООН. Он был членом КПСС, кстати, и его тут же из партии исключили, у нас дома был обыск. Помню хорошо другой момент – я рос в Бекабаде, город металлургов, и я видел черные траурные флаги на вышках электропередач 18 мая (дата начала депортации крымских татар из Крыма в 1944 году, – авт.). Мне было лет 6-7. И это на меня сильное произвело впечатление. Я был уже немного взрослее, и по пути в школу увидел, как подъехал автобус с милицией или солдатами, и как людей, которые шли цепочкой вдоль дороги (это были в основном женщины), схватили за волосы и потащили в автобус. В прямом смысле этого слова: косы наматывали на кулаки и тащили. А женщины молчали… Это были активисты крымскотатарского движения, они ездили на кладбище в день 18 мая. На кладбище собирались, потому что нельзя было собираться в других местах.

– Родители ваши в Крыму сейчас живут. На них не давят?

Л.И.: – У них семь обысков было. Мама говорит: “Ну что они со мной могут сделать? Жизнь у меня забрать?” Когда мы сделали блокаду, они отрезали газ не только у меня, а и у родственников, сотрудников ATR (крымскотатарский телеканал, запрещенный в 2015 году оккупационной властью, – авт.). Приезжали газовые службы, трубы отрезали и заваривали. Также с электроэнергией, с водой. Все тупо вырезали и уезжали. Чтобы нас наказать за блокаду.

– Из Узбекистана вы переехали жить в Москву, где стали успешным бизнесменом. В открытых источниках нашла: вы основали группу автотранспортных компаний “Км/ч”, “УзДэуавто”, имели более 20 компаний в России и Украине “СимСитиТранс”, “Джаст-банк” и банк “Ресо-Кредит”, сеть магазинов ICom в Крыму, также владели телекомпанией “Атлант-СВ” (куда входит ATR), в Липецке у вас была автокомпания “Квингруп”. Что из перечисленного осталось?

Л.И.: – После аннексии нам всем делали предложения определенные – мне, Рефату Чубарову, Мустафе Джемилеву. Я был с Мустафой-ага в Москве,, когда он приехал для встречи с Путиным. Мы в полуоткрытой двери стояли с полпредом по Казани, из Татарстана, а Мустафа-ага стоял с Шаймиевым в комнате и по телефону говорил с Путиным.

12 марта 2014 депутат ВР Мустафа Джемилев в Полномочном Представительстве Республики Татарстан в Москве встречался с экс-президентом Республики Татарстан Минтимером Шаймиевым. Шаймиев связал Джемилева с Президентом РФ Владимиром Путиным по телефону.

Я слышал, как он общается, видел, как у него скулы ходят. Что-то у Мустафы Джемилева просить про Родину, без которой он жить не может, из-за которой он просидел 15 лет, предложения ему делать? Если б не было Шаймиева, к которому Мустафа Джемилев очень хорошо относится, это было бы невозможно.

– А предлагал Путин согласиться с аннексией?

Л.И.: – Насколько я знаю, Путин призывал Мустафа-ага согласиться с необходимостью референдума, на котором, мол, “народ” Крыма выскажет свою волю. Мустафа-ага тогда ответил Путину, что прежде всего нужно вывести российские войска, которые в те дни срочно перебрасывались в Крым.

Возвращаясь к вашему “успешному бизнесмену”. После того, как Мустафа Джемилев отказал Путину, его обыскивали при вылете из Москвы. Я тогда тоже понял, что за мной следят. Я же бизнес сам создавал, 90-е прошел сам – я понимаю, что такое слежка. Потом мне один из друзей сказал, что со мной хочет встретиться сотрудник ФСБ. Я сказал: “Я похож на мальчика, которого можно вызвать по телефону? Повестку пусть присылает!” Повестку он мне не прислал, но везде начались проблемы. Знаете, до миллиона долларов я не расскажу, как я заработал. Но после миллиона – есть все декларации, пожалуйста, смотрите! Это как-то унизительно, когда твоими счетами в банках интересуются в ФСБ. Потом налоговая очень сильно стала проверять.

Дошло до того, что в аэропорту трое в штатском мне показали ордер на арест, сказали, что подозревают меня в покушении на убийство прокурора какого-то района Москвы. И им надо доставить меня в такой-то райотдел для освидетельствования и всего прочего. Едем – мой “Мерседес” сзади, а я еду в “Жигулях” вместе с ними. Причем любезные люди! Говорят: “Вы там с телевидением как-то связаны? Вот там ищите проблемы все”. Когда приехали, следователь начал меня расспрашивать, мне ли принадлежит автосалон по определенному адресу? Какой-то там прокурор заезжал делать машину, и у него оказался порезанный тормозной шланг, и этот прокурор подозревает меня. Полная чепуха! Но кому-то нужно было показать, что меня арестовывают прямо в аэропорту. Понимаете? Весь этот спектакль с тормозными шлангами нужен был не только для меня, он был нужен и для Чубарова, и для Джемилева.

– Попытка запугать?

Л.И.: – Да. Дальше было пожестче – когда уже в Крыму БТРы подгоняли к ATR. Я видел, как люди переживают. Огромное количество стариков умирало тогда. Ведь они видели вооруженных людей на улице, они же это уже переживали один раз… И они просто тихо уходили из жизни, и их хоронили так же тихо-тихо-тихо… Потом была история с Решатом Аметовым ( крымский татарин, которого “крымская самооборона” насильно увезла с митинга в поддержку территориальной целостности Украины, позже его тело было найдено со следами пыток, – авт. ), которого нашли со следами страшных пыток. Причем его закопали так, чтобы нашли – торчали часть головы и рука, да еще и вблизи крымскотатарского поселка. Вал накатывался и накатывался. А со стороны Украины тогда – полное безвластие, беспомощность…. Параллельно – блокада украинских гарнизонов в Крыму, а затем и их вывод на материк, предательство силовиков в Крыму. А со стороны Керчи ехали русские войска, из России через Керчь в Крым попадали. У нас у всех должен быть вопрос как у бенефициаров этого государства: “Господа! А где эта кнопка тревоги, по которой должна была вылететь ракета и тут же уничтожить все это?” Есть же куча разных вариантов, как защитить нашу границу.

– По вашему мнению, почему не защитили?

Л.И.: – У меня и сегодня сохраняется ощущение тех дней – нас отдали в жертву России, чтобы умиротворить агрессора. Отдали, как известно, при полной беспомощности Соединенных Штатов и стран – гарантов Будапештского Меморандума. Видимо, посчитали, что лучше отдать Крым и успокоить Путина, чем потерять Харьков, Одессу, что-то еще. А нужно было немедленно выдвинуть к захваченным “зелеными человечками” зданиям Верховной Рады Крыма и Совета министров Крыма украинские воинские подразделения, в небо поднять пару истребителей, чтобы продемонстрировать решимость атаковать нарушившие воздушное пространство Украины российские военные самолеты… Почему потом разобрали эти все самолеты, погрузили в вагоны и отправили в Украину? Сдачи Крыма, по моему убеждению, можно было избежать. Однако, во власти Украины не нашлось тех, кто смог бы принять нужные решения…

– Вернемся к бизнесу. Что осталось?

Л.И.: – Мне сделали такое предложение: или ты все-таки продаешь телеканал ATR (даже предложили 25 миллионов долларов) людям Аксенова – и тогда спокойно дальше ведешь бизнес в России, или у тебя будут проблемы. Я, естественно, отказал. Потом прилетел Полонский (Дмитрий Полонский, т.н. министр внутренней политики, информации и связи РК, – авт.). Сказал: “Пойми, у нас план есть. Мы можем с таким же логотипом запустить канал, вот один в один. Весь твой архив откопирован уже, мы все это время писали все, что у тебя идет. Часть сотрудников твоих готова к нам перейти. Просто прими правильное решение”. Я опять отказываю.

В какой-то момент был последний шаг: меня уговорили сотрудники ATR пойти к Аксенову вместе с ними, чтобы нашли какой-то компромисс. Для меня вообще, чтоб вы понимали, ходить и кланяться людям, которых я терпеть не могу, которых на дух не перевариваю, невозможно. Внутри все, что можно было сломать, я сломал. Мама дала мне несколько таблеток успокоительных (валидол, или что там обычно пьют бабушки), и я пошел туда. Мы полтора часа прождали в переговорной. Я вообще ненавижу ждать! Зашли в кабинет к Аксенову. Журналистам, которые пришли, говорили: “Нужно, чтобы Ислямов отдал акции телеканала, и тогда никаких проблем не будет”. Я говорю: “А если мы не отдадим акции телеканала, то какие ты (прямо на “ты” ему говорю!) проблемы мне хочешь создать?” Разговор был буквально 3-5 минут. Он – ментор, говорит, что вы должны делать. Можете себе представить? Мне 50 лет, а мне какой-то пацан будет говорить, что мне делать! Он – фуфел полный! Дырка от бублика. Это существо, даже человеком его назвать не могу. Я тут же ему говорю: “Ты будешь жену свою учить, что делать, а что не делать, а не мне что-то говорить”. И тут же его посылаю. И все.

Я поговорил с супругой, которая у меня тоже очень проукраинская…

-Она бизнесом занимается?

Л.И.: – Нет. Она домохозяйка. Просто некоторый бизнес был на нее оформлен. Мы только построили дом, дети ходили в школу “Президент” на Рублевке. Но мы уже не понимали вообще, как дальше жить в Москве – слежка постоянная, нервозность в доме из-за того, что происходит с крымскими татарами (люди стали пропадать), я уже не мог смотреть ни на эти флаги, ни на георгиевские ленточки, которые были везде. Я друзей своих не узнавал. В какой-то момент я просто понял, что нужно делать выбор… Это вот путь такой – от успешного бизнесмена до радикала. Я прилетел с семьей в Крым. Вызвал сотрудников телеканала ATR и сказал: “Мною принимается решение перевезти телеканал в Киев. Кто со мной – я всех туда заберу”.

– А бизнес остальной?

Л.И.: – Все закончилось тем, что одну компанию закрыли, вторую закрыли, все дилерские центры закрыли. В “Джаст-банк” пришло предписание об отзыве лицензии. Остановили все автобусы “СимСитиТранса”, заблокировали в Севастополе автомобили “Квингруп”, арестовали всю мою недвижимость в Москве, в Крыму.

– Чем занимаетесь сейчас?

Л.И.: – Сейчас ничем не занимаемся (смеется). Бизнеса в Украине никакого нет.

– Ну а сейчас же надо брать где-то деньги, на то же содержание ATR.

Л.И.: – Люди, которые остались в Крыму, они нас поддерживают. Поддерживают нас и волонтеры. Мы же блокаду тоже содержали. Знаете, сколько стоит каждый день блокады? Пятьсот человек там с лишним были.

– Ну вот на блокаду, опять-таки, деньги.

Л.И.: – Это люди помогали.

– То есть, вы хотите сказать, что все ваши проекты вы осуществляете за счет помощи волонтеров, или людей, которые по 50 гривен шлют на специальный счет?

Л.И.:– А вы думаете, они по 50 гривен шлют?

– Я пытаюсь понять.

Л.И.: – Люди могут приносить десятками тысяч долларов.

– Приносят?

Л.И.: Однозначно.

-Ну все равно. Сотрудникам канала нужно платить зарплату – это же самая большая расходная часть. Тем, кто переехал с вами из Крыма, вы оплачиваете аренду квартир…

Л.И.: – Во-первых, я не совсем остался без денег. Поэтому некоторое время я могу еще платить зарплату и все такое.

– Что с вашим гражданством? Вы получили украинское, но от российского не отказались.

Л.И.: – Знаешь, я уже ничего общего не хочу иметь с российским гражданством, но не хочу из этого делать какой-то спектакль с сжиганием или разрыванием паспорта.

– А можно заявление просто подать.

Л.И.: -Кому?

– Президенту? Я не знаю, кому, по российскому законодательству, подавать такое заявление

Л.И.: – По российскому законодательству, если на человека открыто уголовное дело, никаких заявлений от него принимать не будут.

– Но украинские законы не позволяют иметь двойное гражданство

Л.И.: – У нас многие имеют другое гражданство – польское, румынское, венгерское, израильское! Ну, мы можем казнить одного Ислямова – если это поможет всей стране, то пожалуйста.

– В политику собираетесь украинскую?

Л.И.: – Нет, не хочу. Не хочу и не предлагали. Нам нужно Крым вернуть, и я снова уйду в бизнес. И буду жить в Крыму. Который будет крымскотатарской национально-территориальной автономией.

– Как вы считаете, создание крымскотатарской автономии в Крыму поддерживают в украинском обществе?

Л.И.: – Большинство – поддерживает. Однозначно.

– Сейчас устроились в Киеве? Дети в школу ходят?

Л.И.: – Я думаю, что за адрес, где находится моя семья, российские спецслужбы заплатят большие деньги (смеется). Мы снимаем здесь сейчас жилье. Дети в школу ходят, старший сын в институт поступил.

“МНЕ АБСОЛЮТНО НЕ СТЫДНО ЗА ЭТО РЕШЕНИЕ”

– Как вы стали заместителем у Аксенова?

Л.И.: – Это было решение Меджлиса. Мы принимали решение, что делать дальше, как упредить события, что могли бы нанести непоправимые последствия для народа. Я помню эти тяжкие размышления и дискуссии. Это было сложное решение. Мы понимали, что все решения, которые мы принимаем, – они все плохие. Но еще есть и суперплохие решения, которые уже тогда Кремль заготовил для нас: Ремзи Ильясов, Заур Смирнов (члены Меджлиса, перешедшие на сторону РФ, – авт.), – они уже были завербованы. У них у всех были какие-то “бороды”, за которые их намотали и таскали, куда было нужно. Мы знали, что ФСБ, обосновавшее в здании СБУ по Крыму, тщательно изучает сотни досье, заведенных еще сотрудниками СБУ.

– Период вашей работы там – это повод для противников всегда говорить, что вы работали на оккупационную власть.

Л.И.: -Всей материковой Украине нужно понимать, что в феврале – марте 2014 года государство не только не смогло защитить Крым как территорию. Оно не смогло, прежде всего, защитить сотни тысяч своих граждан, остававшихся ему верными. Что касается крымскотатарского народа, открыто и массово выступившего в поддержку территориальной целостности Украины и против вторжения российских войск, будем откровенны, он оказался заложником в руках оккупантов. В ситуации, когда ни одно правительство, включая и собственное, украинское, не могло обеспечить хотя бы элементарные условия для безопасности всего народа, эту роль выполнил Меджлис. В те трагические дни Меджлис действительно продемонстрировал себя ответственной стороной – демонстративно не признавая оккупацию, не позволил оккупантам ввергнуть крымских татар в новую катастрофу. Меджлис – это наша крымскотатарская власть. Вот просто надо, чтобы все поняли: любое решение, которое принимает Меджлис, – оно для нас, членов Национального движения, беспрекословно. А для крымских татар – оно легитимно. И должно быть легитимно для всей Украины. Это наше решение.

– А если решение, принятое Меджлисом, расходится с решением Украины?

Л.И.: – Если это политическое, то никогда оно расходиться не может – оно всегда согласовано.

– То есть ваше назначение замом Аксенова тогда было согласовано с Украиной?

Л.И.: – Алгоритм наших действий был согласован. Тут дело не в персоналиях. Я думаю, что вы поговорите с Чубаровым об этом. Тут сыграли в политическую игру. Мустафа Джемилев был некоторое время советником Януковича, вы об этом знали? И что, после того, как он был советником, он перестает быть Мустафой Джемилевым? И если какой-то политический лидер в этой стране скажет, что он ангел во плоти, – возьмите этого “ангела”, покопайте, и в любом случае вы у него найдете определенные компромиссы, на которые он шел ради тех целей, которые стратегически были очень важны.

Меджлис принял решение 2 апреля – дать мне временный мандат, на две недели, который я принес и положил Белавенцеву (Олег Белавенцев, представитель Путина в т.н. Крымском федеральном округе, член СБ РФ, – авт.). Но для нормального, здравого человека, к каким я себя все-таки отношу, три дня было достаточно для понимания, чего они хотят. Они не хотели вообще ничего слышать и знать про крымских татар. Им нужны были крымские татары, которые находились у них под ногами, а они могли их пинать. Имперскость такая, полная вседозволенность. Естественно, такой крымский татарин, как я, который говорил им в лицо все, им не нужен был. Аксенов даже изображал меня, входящего в кабинет, говорил: вот он заходит и посылает всех налево-направо. Я действительно их посылал. Потому что я не зависел от них.

Чубаров принял тяжелое решение, но оно компромиссное. Мы хотели переиграть вот этот русский вариант развития Крыма.

– Как переиграть? Какая была идея?

Л.И.: – Меджлисом была поставлена задача избежать погромов поселений крымских татар. В Крыму десятки больших поселков, где компактно живут крымские татары. Вокруг этих поселков сосредоточивались силы аксеновской “самообороны”, внутри – организованные группы крымскотатарской молодежи, несшие функции охраны этих поселков. Мы следили, чтобы не было никаких провокаций, ведь там повсюду солдаты, куча народу понаехало, сброду разного. В какой-то момент Крым был не просто неуправляемым, но застывшим в ожидании погромов. Многие из старшего поколения не исключали новой депортации… Все ожидали действий от Меджлиса. Оккупанты – открытой покорности, крымские татары – успокоения. И поэтому Чубаров сказал: “Мы доверяем Ислямову, он идет на две недели, работает вместе с вами, но это не значит, что мы признали вас как государственную власть”. Более того, в решении Меджлиса от 1 апреля 2014 года было прямо указано, что данное решение Меджлиса крымскотатарского народа “не носит признания политических, правовых, экономических и иных изменений, осуществляющихся в Крыму без согласия и вне желания крымскотатарского народа – коренного народа Крыма”. Он делегировал просто одного человека, который должен был сделать так, чтобы две недели в Крыму было спокойно в поселках крымских татар. Все. Вот это что было сделано. И поэтому, когда говорят, что я работал в оккупационной власти…

– Но это ж было не две недели.

Л.И.: – Мандат был на две недели. Работал я 21 рабочий день. Потому что буквально через несколько дней после того, как мы не полетели к Путину с Чубаровым…

– Что это за история? Расскажите.

Л.И.: – Через некоторое время нам было сказано, что надо полететь к Путину: “Вы летите к Путину и озвучиваете ему все свои претензии, вопросы, которые у вас есть”. Я тогда к Чубарову подъехал, мы сели, обсудили. Он говорит: “Мы полетим, но с одним условием: будем обсуждать лишь проблему обеспечения безопасности людей и связанные с этим вопросы…”. У него целый список вопросов был.

– Чубаров думал лететь к Путину и избежать обсуждения российского статуса Крыма?

Л.И.: Да! Тогда мы жили совершенно иными представлениями о сроках российской оккупации. Мы эти условия озвучили окружению Путина. Естественно, там посмеялись и сказали: “Вы что думаете, что можете Путину что-то диктовать? Весь мир ничего не может диктовать, а вы будете?” И все. Само собой, мы никуда не полетели. И все. Было прямо сказано некоторым людям, что Ислямова будут снимать, Чубарова будут выдворять, всех остальных членов Меджлиса посадят, а Меджлис закроют, и будет только один подконтрольный Муфтият. Вот этот весь сценарий нам озвучили еще в апреле 2014 года.

– Сейчас, если отмотать время назад, приняли бы такое же решение?

Л.И.: – Мне абсолютно не стыдно за это решение.
 

“Я ПРЕДСТАВИТЬ НЕ МОГУ, ЧТОБ КТО-ТО ПРИШЕЛ КО МНЕ И ПОТРЕБОВАЛ: “ДАВАЙТЕ ТАК ДЕЛАТЬ”…”. ATR

– Телеканалу ATR, который сейчас можно смотреть в оккупированном Крыму по спутнику, выделили финансирование из госбюджета. На каких условиях? Ведь если телевидению дают денег, то требуют в ответ, например, лояльность к власти.

Л.И.: – Нет, конечно! Никакой цензуры у нас на телеканале никогда не было. Осман Пашаев (шеф-редактор канала АТR, – авт.) при таких условиях здесь бы дня не проработал! И Айдер Муждабаев (заместитель гендиректора АТR, – авт.), и Элина Сейтбулаева (журналист АТR, – авт.). Никаких условий нет и быть не могло. Я даже представить себе не могу, чтоб кто-то пришел ко мне и потребовал: “Давайте так делать”…

– А я не представляю, как телеканалу дают деньги без каких-либо условий…

Л.И.: Ну, во-первых, мы не просто телеканал. Мы именно тот телевизионный канал, который в режиме олнайн, день за днем, в течение месяца, показывал всему миру, как происходит российская оккупация полуострова. Разумеется, это заслуга коллектива, но не только. В момент вторжения российских войск нас опасались закрыть, поскольку знали, что на нашу защиту станут десятки тысяч людей. Мы смогли продержаться до 1 апреля 2015 года, когда уже укрепившиеся в Крыму оккупанты могли на это решиться. Теперь мы вещаем на Крым из Киева. Мы рассматриваем финансирование государством части затрат телеканала как помощь и крымскотатарскому народу, и всем людям в оккупированном Крыму, мы же вещаем на трех языках – украинском, крымскотатарском, русском. И мы единственные в Украине, кто информационно занимается исключительно Крымом. Этот телеканал создали крымские татары, искренно любившие Крым и его людей, настоящие патриоты Украины. Каналу в разные периоды его развития помогали Мустафа Джемилев, Рефат Чубаров и другие члены Меджлиса. Они по крохам собирали оборудование. В год своего открытия (2007) он вещал всего 4 часа в день, к концу 2013 года – АТР стал самоокупаемым каналом. И тут пришли российские оккупанты…

– А вы когда стали его инвестором?

Л.И.:– У меня в наилучшие годы оборот нескольких компаний был больше миллиарда долларов в год. И с возрастом я понимал, что все-таки в Крым мне придется вернуться и встречать там свою старость. И отец, который живет в Крыму, мне всегда говорил: “Посмотри, какое у нас телевидение!”. Я понимал, что для отца это очень важно. Я видел, что крымские татары смотрят эти четыре часа, и насколько для них важно слышать друг друга через это окно. Я стал помогать этому телевидению. А потом пришлось этим заниматься всё время, меня уговорили. И я сделал так, что всё стало работать. Да, я проинвестировал.

– Во сколько это вам обошлось?

Л.И.: -В общей сложности больше 30 миллионов долларов.

– Во сколько сейчас обходится содержание АТR?

Л.И.: Необходимо около 3 миллионов долларов в год. И это на грани выживания.

“ЕСЛИ БУДЕТ МАССОВО ПРОЛИВАТЬСЯ КРОВЬ КРЫМСКИХ ТАТАР, ТО МЫ ВСЕ ПО ПРИКАЗУ МУСТАФЫ ДЖЕМИЛЕВА ВОЙДЕМ В КРЫМ”. БАТАЛЬОН

– После того, как вы переформатировали блокаду, что происходит на границе с Крымом?

Л.И.: Мы создали гражданское формирование “Аскер”, зарегистрировали его. Это 52 человека, которые патрулируют вместе с пограничной службой, работают прямо на КПВВ. Люди, которые там стоят, – бессребреники, люди, которым ничего не надо, а только вернуть Крым. Конечно, им помогают волонтеры.

– В “Аскере” только крымские татары?

Л.И.: – Не только! Да, 80% там крымских татар. При том, что я не за моноструктуры – например, крымские татары, еврейские украинцы, русские украинцы, – нет! Никто же не говорит – кто эти люди, которые были на Майдане. У них что, есть национальность? Нет. Вот о блокаде мы говорили, что она украинская, а не крымскотатарская. Блокаду сделали все украинцы, но начали мы, да.

Л.И.: Не было бы блокады – была бы свободная экономическая зона в Крыму, за которую Верховная Рада проголосовала большинством голосов.

– За которую, кстати, голосовал и Джемилев…

Л.И.: – Джемилев?

– Или Чубаров?

Уже после интервью Цензор.НЕТ поднимает архивы голосований ВР. За закон № 4032а “О налоговом и таможенном контроле в свободной экономической зоне Крыма и об особенностях осуществления экономической деятельности на временно оккупированной территории Украины” голосовал Мустафа Джемилев, который тогда входил во фракцию ВО “Батькивщина”.

Л.И.:–  Я не знаю, кто из них голосовал, но я думаю, что многие решения, принимавшиеся вслед за оккупацией, несут в себе изъяны поспешности. Ну, сейчас уже, наверное, вряд ли, а тогда это было. Их тоже ведь нельзя идеализировать, говорить, что они семи пядей во лбу. Нет. Гражданское общество должно определенным образом не давать им совершить тот маневр, который для политиков, допустим, гораздо удобнее был бы. Для меня важно то, что в сентябре 2015 года и Мустафа Джемилев, и Рефат Чубаров и многие их коллеги – народные депутаты Украины поддержали необходимость акции “Гражданская блокада Крыма”.

– А чем закончилась история с созданием крымскотатарского батальона? На блокаде вы мне говорили, что есть уже договоренность с Арсеном Аваковым о том, что батальон войдет в Нацгвардию.

Л.И.: – Я думаю, что и Арсен Аваков за то, чтобы мы были в Нацгвардии. Но кто-то в медиа раскрутил тему, что это какой-то моноэтничный батальон. И вот якобы боятся, что мы создадим прецедент, и потом все народы Украины будут просить: “А нам тоже дайте по батальону!” Это не так, это глупо. Мы же хотим, чтобы наш батальон стал частью Нацгвардии, а там по уставу не может быть моноэтничных подразделений. Все аргументы с ног на голову перевернуты. Но это не основная проблема.

– А какая основная?

Л.И.:– В умах ряда чиновников вот что происходит – они думают, что как только они нас вооружат и укрепят на админгранице, то в какой-то момент мы просто первыми зайдем в Крым. Сами начнем воевать. И украинской армии придется зайти за нами.

– Давайте представим, что батальон создан, вас назначили его командиром. Вы считаете, что власть бездействует, и нужно действовать самому – как было с блокадой. Вы не рассматриваете возможности, что пойдете освобождать Крым?

Л.И.: – Я похож на человека, который не дружит с мозгами? В Крыму речь идет о присутствии большого военного контингента.

– Но если контингент уменьшится? Я знаю вас как очень импульсивного и решительного человека. Вы же можете принимать решения самостоятельно, не оглядываясь на власть – доказано той же блокадой.

Л.И.: – Я могу это делать, если это касается тех вещей, за которые я точно беру ответственность на себя. Ввести вооруженных людей в Крым без решения Верховного Главнокомандующего Украины никто никогда не собирался и не собирается этого делать. Это полная глупость.

Но если, не дай Аллах, будет массово проливаться кровь крымских татар, то нам, поймите, и номер воинской части не нужен – никто не сможет остановить людей, мы все по приказу Мустафы Джемилева войдем в Крым сразу же. И там у нас есть люди, которые патриотически настроены, они тоже встанут. И оккупанты это понимают прекрасно. Поэтому грань они еще пока не перешли.

– В Крыму проходят массовые аресты. Сейчас сторонников Меджлиса будут арестовывать эфэсбэшники так же, как и тех, кого подозревают в участии в Хизб ут-Тахрир. Сколько, по вашему мнению, должно быть человек арестовано, чтобы эта грань была перейдена?

Л.И.: – Посадки еще будут. Но я сейчас говорю про массовую резню. Как это было в Косово – когда заезжали в поселки и расстреливали все семьи. Этого пока не происходит, и поэтому это пока останавливает. В том числе и останавливает мировых лидеров, которые говорят: “Мы лучше введем дополнительные санкции, но ни в коем случае, чтоб с вашей стороны никто не погиб”.

– За кем окончательное решение о создании батальона?

Л.И.: Только за Президентом Украины. Президент должен взять лист бумаги и написать: указ номер такой-то.

“ИМ НУЖНО БУДЕТ ОТДАТЬ КРЫМ, ЧТОБ НЕ ПОТЕРЯТЬ МОСКВУ”. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Л.И.: Создается ощущение, что тема Крыма сейчас вообще не актуальна для властей. Крым оставлен на какой-то “постминский” или “постнормадский” период. Украина потихонечку уходит от понятия “Крым – це Україна”, а переходит к понятию “Мы выживаем”, “Тримаємося” и прочее. И такая лузерская политика имплементируется в том числе и людьми из власти. Их понять можно – для них-то все в принципе свершилось. Они-то свои дивиденды от Майдана получили – пришли во власть. Ну, подумаешь, крымские татары… жалко, но что теперь сделаешь? Мало ли кто у нас без родины остался. А мы ходим и говорим: “Крым! Крым! Крым!” А нам говорят: ну, помолчите, а вот завтра, послезавтра…

– А говорят?

Л.И.: Ну конечно! Посмотрите, сколько там политиков, которые говорят, что Крым – это уже не украинская история, а международная. Что нужны общемировые усилия, а сами, мол, что мы можем?.. Мы же разрываемся между нашими детьми и родителями, которые остались там. Это боль, которая проходит через сердце… Для возвращения Крыма важно, чтобы эту боль разделяли все украинцы…

Я рад тому, что Украина хоть какие-то санкции начала вводить в последнее время. Вот недавно в Киеве проходило заседание Исполнительного Совета Всемирного конгресса крымских татар. Поверьте, мы очень требовательны к друг другу. Мы спрашиваем у организаций крымскотатарской диаспоры в Турции: “Почему корабль между Зингулдаком и Севастополем курсирует?”

А они в свою очередь: “Почему ваша страна торгует с Россией? Почему на улицах Киева, где мы ходим, мы видим офисы “Сбербанка” или “Альфа-банка?”

Мы, крымские татары, хотим вернуть Родину свою. Мы песок, глина этой земли, как бы это поэтически ни звучало. Нас манит туда. Это зов наш, понимаете?

– Когда вернется Крым?

Л.И.: В ближайшей перспективе. Санкции и блокада – это маленькая дырочка на входе, и огромная дыра в бюджете России на выходе. Им содержание Крыма сейчас огромные деньги стоит. А наша задача – сделать максимально дорогостоящим пребывание оккупанта. Помните “Денег нет, но вы держитесь”? Дальше – урезается бюджет России. На 58 % порезали только Калининградскую область. А это священная корова была. Порезали Татарстан даже. Все регионы порезали. Я думаю, что начнется с какого-то элементарного бунта, возможного, еще с одного убийства в череде множества иных убийств, но переполнившего чашу терпения людей…

– Где-нибудь на Кавказе?

Л.И.:–  Кавказ или Татарстан. Причем, это ближайшая перспектива. И начнут бастовать республики, появятся новые лидеры. Это же уже было! Если бы кто-то сказал, что Джохар Дудаев объединит всех чеченцев и ингушей тогда, сказали бы: “Не может быть!” Он же был советским генералом, летчиком.

-И Россия распадется?

Л.И.: Во-первых, думаю, что сейчас Путин найдет себе преемника. Потому что он уже не рукопожатный во всем мире, его будут отстранять российские бизнесмены. Они сделают так, чтоб Путин ушел на покой, думаю, он будет готов к этому через какое-то время. И я даже вижу сценарий: это будет какой-то такой временный международный договор по поводу управления Крымом. Если мы тоже выдержим, сдюжим и настоим, то дальше будет освобождение Крыма.

– Договор – между кем?

Л.И.: Между Россией, Украиной, США, Европейским Союзом и Турцией, например. Я все-таки Турцию тут тоже вижу, потому что это бассейн Черноморский. Я бы лично, если от меня зависело, включил бы также Румынию и Болгарию – члены НАТО на Черном море.

… Санкции делают свое дело. Если бы сейчас ввести эмбарго на нефть, закрыть кредитование и выключить свифт – в течение дня Путин отдаст Крым, это не шутка. Надо поставить Россию перед выбором –либо возвращение в рамки международного права, следовательно уход из Крыма, либо реальная угроза распада этой страны.

– Вы вообще встречались с Путиным?

Л.И.: Да вы что! Вы можете себе это представить? Я с Аксеновым еле выдержал, а с Путиным… Меня тут некоторые с Медведчуком (Виктор Медведчук, представитель Украины в гуманитарной подгруппе Трехсторонней контактной группы в Минске, – авт.) хотели познакомить. Я говорю: “Ну давайте. Только за последствия вы будете отвечать”.

– А кто хотел? А зачем?

Л.И.: Есть люди. Украина у нас соткана из множества непредсказуемых людей… Здесь многие хотят договориться…

– Медведчук хотел с вами договориться?

Л.И.: Я не знаю, о чем хотел поговорить со мной Медведчук. И хотел ли… Возможно, меня хотели вовлечь в чужую игру. Многие люди во власти не хотят видеть нас такими активными. Хотят задвинуть крымскотатарскую тему Крыма на 16-е место, а вытащить русскую карту Крыма и ее двигать дальше. И руководить этим.

– И об этом хотел поговорить Медведчук?

Л.И.: – Я думаю, что нет. Думаю, там более интересный был сценарий.

– Не хотите говорить?

Л.И.: – О чем? Я же встречаться не пошел. Я Вилкула (Александр Вилкул, народный депутат от “Оппозиционного блока”, – авт.) с трудом на границе перенес, когда он ехал в Крым.

– Он ехал отдыхать в Крым?

Л.И.: Конечно! У нас полно депутатов ездят в Крым.

Ирина Ромалийская, для “Цензор.НЕТ”
Фото: Наталия Шаромова, “Цензор. НЕТ”

Источник