Я СНОВА ОКАЗАЛСЯ В АВДЕЕВКЕ. БОИ ЗДЕСЬ ПРОИСХОДЯТ ОЧЕНЬ БЛИЗКО – ВРАГ ПОДХОДИТ НА РАССТОЯНИЕ ПЯТЬДЕСЯТ-СЕМЬДЕСЯТ МЕТРОВ. И ПРИМЕНЯЕТСЯ ВСЕ, ЧТО МОЖНО”, – ВИТАЛИЙ ЮРЧУК

По словам 43-летнего Виталия Юрчука, воевавшего в Донецком аэропорту и получившего ранение в Авдеевке в 2015 году, этой осенью несколько ночей на "промке" были гораздо горячее, чем в новом терминале.

Старый получил негосударственный орден “Народный герой Украины” прошлым летом. Эта награда единственная у мужественного десантника, совершившего не один подвиг

За последнее время это был самый неожиданный телефонный звонок: “Передай знакомым волонтерам, что на авдеевскую “промку” и в соседнее с ней село очень нужны огнетушители. Эти уроды поджигают трассирующими пулями хаты, в которых поселились бойцы, а тушить нечем”. В ответ на это я поинтересовалась: “Виталий, у вас там сейчас бойцы знакомые?” “Нет, я сам тут оказался”, – рассмеялся в ответ мой собеседник. А ведь я хорошо помнила наш разговор с Виталием прошлой зимой на Чонгаре, на условной границе с оккупированным Крымом. Тогда десантник мечтал вернуться домой.

– Я от войны не устал, а вот семья испереживалась сильно, – объяснял Виталий. – У меня две дочки. Старшей 22 года. Младшей 10 лет. Вот она сейчас не знает, что я снова на войне. Мы все говорим ей, что я на полигоне. Она очень болезненно реагировала, узнав, что я был в Донецком аэропорту… Есть у меня и внук. Ему три года. По нему я особенно скучаю.

Жизнь распорядилась таким образом, что Виталий снова звонит внуку из зоны АТО. И снова говорит мне: “4 декабря заканчиваются мои очередные три месяца на войне. Все. Еду домой. Отдохну немного и – в тренировочный центр, учить ребят”.

– Почему вам дали позывной Старый? Внешне вы еще вполне молодой человек…

– Так меня называют уже пятнадцать лет, с 2001 года, – смеется Виталий Юрчук. – Именно тогда в 13 батальон 95-й бригады начали набирать контрактников. А я в сформированном подразделении оказался самым старшим. Так и пошло Старый да Старый. В 2010 году я вышел на пенсию. Но война заставила меня вернуться в бригаду. До августа 2014-го меня никак не могли мобилизовать. А в другие подразделения я сам идти не хотел. Если воевать, считаю, то со своими. 1 августа наконец-то меня все же призвали. А 12 я уже находился в Славянске. 19-го был мой первый боевой выезд. Тогда мы попали и под “Грады”, и под “Смерчи”…В те дни бригада брала Гранитное, едва не дошла до Тельманово. Погибший киевлянин Костя Непоп находился на головном БТРе и вел бензовозы, УРАЛ с запчастями… Колонна попала в засаду. Грузовые машины расстреляли и сожгли. Водители убежали в кукурузу. Меня с бойцами отправили вытягивать водителей. Не знаю, как докричался до одного из водителей. Пока фамилию не назвал, он не вышел. В тот день у нас один боец погиб, трое были ранены.

Сам Старый к моменту войны в Украине уже имел боевой опыт. Он, отслужив в армии “срочку”, остался сверхсрочно.

– Я сразу попал в западную группу войск, в Германию, – говорит Виталий. – Служил неподалеку от Магдебурга. Затем в моей карьере были миссии в Африке, в Сьерра-Лионе, Ираке, Косово. Но там было спокойно. В Ираке мы реально занимались делом. Там были и минометные обстрелы, и боевые выезды. А вот в Косово был настоящий курорт. Красивые пейзажи, горы. Хорошо бы туда сейчас наших ребят отправлять на реабилитацию.

Виталий Юрчук очень хорошо знает, что такое защита Донецкого аэропорта. При этом “киборгом” себя не называет.

– Я находился в порту с 10 по 22 октября 2014 года, – говорит Старый. – Там сразу было видно, кто есть кто. Важно было стоять друг за друга. Иначе погибли бы все.

Этот снимок Виталия Юрчука сделал американский фотограф русского происхождения Сергей Лойко в новом терминале Донецкого аэропорта

– Кто вас там поразил?

– Американский фотограф Сергей Лойко. Он приехал в аэропорт как раз во время моей ротации. Я был в ужасе, видя, как он выходит спиной в сторону обстрелов, чтобы фотографировать. Каждый раз думал: “Башни у него нет совсем”. Тогда же познакомился с Рахманом. Не раз я его прикрывал, не раз – он меня.

Дуэль с вражеским снайпером Виталий описывает, как кадры из американского боевика:

– Я вычислил снайпера. Рахман взял “Шмель”, а мы с напарником по пулемету. Крыли оба, чтобы Рахман после выстрелов из “Шмеля” мог спрятаться в здании. Тогда я сделал вывод о Рахмане – нормальный мужик. И это подтвердилось, когда наша группа выезжала из аэропорта. Под колеса нашего БТРа попала пластина размером метр на метр – основа для фонарного столба. Она нас тормозила. А мы еще и заблудились немного… В общем, пришлось вернуться к месту выгрузки возле терминала. Я попросил выйти бойцов помочь вытащить пластину. Никто не вышел, кроме “Рахмана”. Вдвоем с ним мы ту пластину убрали.

После аэропорта батальон отправили в Авдеевку. В то время ее как раз активно бомбили, враг пытался войти в городок и взять его под свой контроль. Благодаря десантникам, это не удалось им сделать. Именно в Авдеевке Старый получил ранение 21 мая 2015 года. Во время обстрела позиции АГСом осколки “прилетели” в ногу старшего сержанта.

– Врачи вырезали металл и несколько дней рану не зашивали, чтобы с гноем могла выйти и металлическая “пыль”, – продолжает Виталий. – В больничку не ложился, ездил к врачам на перевязки. Вскоре рану зашили. Нормально все зажило. И вот я снова оказался в Авдеевке. Какое-то заколдованное место для меня. Не думал, что окажусь тут снова.

– Так вы и не должны были оказаться.

– На 90 дней в зону АТО отправили одну подготовленную группу из нашего учебного центра. Но за два месяца из 26 бойцов осталось 14. Остальные получили ранения. Нужно было кем-то дополнять команду. И лучше теми, кто умеет воевать. Вот и поехали те, кто уже воевал. В нашей группе только двое были необстрелянными. И мы сразу зашли на “промку”. Пробыли там две ротации – сначала 15, а затем 10 дней. И могу сказать, что две или три ночи были даже тяжелее, чем бои в аэропорту. Боевики же заинтересованы в железнодорожной авдеевской развязке, чтобы наладить движение между Ясиноватой и Донецком. Поэтому отчаянно за нее воюют. Бои здесь происходят очень близко – враг подходит на расстояние пятьдесят-семьдесят метров. И применяется все, что можно – стрелковое оружие, гранатометы. По ночам завязываются плотные бои… Словами не передать. А еще бомбят из самоходок. Несколько раз нас настолько точно накрывали из двух САУ со стороны Ясиноватой, что голову в окопе нельзя было поднять.

А вообще на этой войне я хорошо понял: чтобы больше ценить жизнь, тех кто рядом, нужно периодически бывать здесь, на передовой.

– Почему вы не демобилизовались через год после того, как пошли воевать, а задержались в батальоне?

– В роте с моим уходом оставалось всего два офицера, один из которых – совсем юный лейтенант после военного института. Ему нужно было хоть немного набраться опыта. Поэтому мы с комбатом Павлом Ивановичем Розлачем договорились, что я останусь в батальоне до Нового года.

Боец 5-й роты 2-го батальона 95-ой бригады Александр Погребиский с позывным Патриот так написал о Старом в день его ухода из подразделения: “Знаете, что такое настоящий командир? Это когда в день своего ухода, он зовет тебя пройти вместе по постам, чтобы попрощаться с пацанами. И вот ты стоишь рядом с ним, он говорит слова, а у тебя в горле стоит ком, а слезы сами собой бегут ручьем. Рано утром, в момент отъезда Старого я был на посту, слышал звук двигателя уезжающей машины, а по рации каждый по очереди говорил: “В добру путь, Старий, дякую, що з нами був!” И все это происходит под гимн Украины – той страны, которой этот командир отдавал себя больше года, не жалея здоровья и сил! Я желаю всем воинам и подразделениям таких командиров! Трижды слава тебе Старый, мое уважение и почет!”

– С 5 января этого года я служу в учебном центре инструктором по огневой подготовке, – продолжает Виталий. – И планирую вернуться туда же. Пока все сидят на своих позициях, армия не наступает, не освобождает занятые боевиками города, я готов учить новичков. Вернусь на фронт, если будут активные действия. Все войны рано или поздно заканчиваются миром. Но нам надо проявлять жесткость, показывать зубы. Я так считаю. Да и, честно говоря, наконец-то я почувствовал, что мой позывной Старый отвечает действительности. Не могу уже провести сутки в бронежилете, позвоночник дает о себе знать. Наверное, я таки свое отслужил…

Но еще месяц Виталий будет находиться в районе Майорска под Горловкой. Здесь же 27 ноября отметит свое 44-летие. Подарков он не ждет. А вот газету “Вашингтон пост”, в которой в числе других украинцев, связанных с русско-украинской войной, есть и его портрет, привезенную ему в Авдеевку, Старый назвал настоящим сюрпризом. Ему, как и другим бойцам, хочется знать, что его службу ценят те, кто живет на мирной территории. И я абсолютно точно знаю, что в случае необходимости, если не будет хватать бойцов, Старый снова окажется на передовой. Потому что он по своей сути защитник, человек чести и совести. Благодаря таким и удалось остановить оккупантов.

Этот снимок сделан в Авдеевке, в четырехстах метрах от “промки”. Газета “Вашингтон пост” с его портретом стала настоящим сюрпризом для бойца

Виолетта Киртока, “Цензор.НЕТ”

Источник