ГЛАВА ОФИСА РЕФОРМ ПРИ МИНОБОРОНЫ АНДРЕЙ ЗАГОРОДНЮК: “В ЭТОМ ГОДУ МЫ БУДЕМ ДЕЛАТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ЗАТРОНУТ ОЧЕНЬ МНОГИХ”

После увольнения замминистра обороны Юрия Гусева глава Офиса реформ при МОУ Андрей Загороднюк остался едва ли не последним из большой команды энтузиастов, которые в разгар войны пришли менять украинскую армию, кто еще не разочаровался в этой идее.Что только ни называли реформами в Министерстве обороны и кому только ни приписывали их выполнение: чаще всего волонтерам, устроившимся туда на официальную работу, и добровольцам, согласившимся работать на безоплатной основе в свободное время, и даже энтузиастам без всякого опыта и образования.

Об отставке Гусева “оставшийся по реформам” говорить отказался, зато ответил Цензор.НЕТ на самые распространенные вопросы о реформах и их отсутствии.

– Кто все-таки занимается реформами в Министерстве обороны Украины?

– В разработке реформ участвует огромное количество людей. Это и отдельные украинские волонтеры и специалисты, и сотрудники НАТО, Трастового фонда, Мультинационального координационного комитета, корпорации РЕНД и т.д. Само министерство разрабатывает Стратегический оборонный бюллетень, обозначающий основные направления и приоритеты реформ, а на уровне проектов их и реализовывает наш Проектный офис реформ.

– Что такое Проектный офис реформ при МОУ?

– Это консультативно-совещательный орган, созданный приказом министра обороны для работы над реализацией конкретных проектов. За время официального существования, то есть с весны 2015 года, мы запустили около 10 проектов по четырем направлениям: системе материального обеспечения, государственных закупок, медицины и по государственным предприятиям.

Наша текущая деятельность выглядит приблизительно так: мы берем, например, департамент госзакупок и приказом министра создаем рабочую группу, в которую входят специалисты из разных направлений, в том числе сотрудники МО, военные и независимые эксперты. Эта группа изучает ситуацию и разрабатывает новые принципы работы для этого департамента. Потом они предоставляются министру и аргументированно защищаются перед ним. В случае одобрения они начинают внедряться – не нами и без нашего участия. На практике мы убедились, что это лучшая из схем, которая работает.

Наша задача – контролировать стадии исполнения проекта, искать финансирование под проекты, помогать исполнителям на этапах, когда у них возникают любые сложности. Реформаторскую и текущую деятельность надо разделять, иначе происходит конфликт интересов. Для меня это принципиальный вопрос.

Можно сказать, что мы – это часть Волонтерского десанта, которая теперь работает на постоянной основе. Для системных изменений нужны экспертные знания. Проектный офис, если хотите, профессионализирует деятельность по реформам в украинской армии. Мы привлекаем экспертов, своих и международных, гражданских и военных, чтобы эти реформы проводились профессионально. Сейчас у нас работает около тридцати человек, которые разбиты на десять-двенадцать проектов. Некоторые из них прикомандированы к нам от самого министерства и зарплату получают там, остальные – гражданские, и получают зарплату из фонда “Вільна Україна”, который организован частными лицами и собирает пожертвования за границей. Фонд раз в квартал проходит аудит у аудиторской компании из Большой четверки и работает официально, все его доноры знают, на что именно идут собранные средства. Но это тоже временное явление и мы активно работаем над тем, чтобы обеспечить себе более прогнозируемое и стабильное финансирование, сотрудничаем в этом плане с британцами и с НАТО, США. В будущем, надеюсь, нашу работу будет оплачивать наше государство.

Мы не являемся госслужащими, и это принципиальная позиция – очень сложно реформировать то, внутри чего ты находишься. Многие говорят о том, что стоит создать в самом министерстве департамент реформ и, получив полномочия, оттуда проводить изменения. Но никто не даст никакому департаменту менять всю систему. Наш офис реформ хоть и создан приказом министра, но является независимым органом, отдельной самостоятельной структурой.

– Что можно причислить к сделанному вами?

– Мы начали работу только в конце весны прошлого года, то есть нам меньше года всего-навсего, но мы уже разработали новые стандарты для питания военных и для автоматизации складов. Обе эти инициативы уже внедрены и успешно опробованы. Их уже можно распространять на всю армию. Наш медицинский пилотный проект также успешно себя показал на примере одного госпиталя.

– Можно ли считать реформами то, что сейчас происходит в МОУ?

– Безусловно. Реформа уже сейчас идет на всех трех необходимых уровнях, хоть ее и пока нельзя назвать комплексной, но мы этого никогда не скрывали. Некоторые сферы реформирование на данный момент не коснулось. Например, военное образование. Но нам нужно было начать именно с проектов уровню питания и формы, чтобы, в первую очередь, накормить и одеть солдат.

Делать системные реформы во время войны сложно, но необходимо, потому что иначе наша обороноспособность не вырастет, а именно это одна из наших главных задач.

– Каков план по реформам на 2016 год?

Главная наша задача в новом году – объединение всех направлений реформ в одно под управлением Совета реформ. Сейчас у нас около десятка реформаторских инициатив при министерстве и Генштабе, а координации между ними никакой нет. Это очень неудобно. Так что сейчас для нас главный вопрос – разработать список основных направлений, мы насчитали их около 20 – 23, и скоординировать свою работу по ним. С этой целью сейчас готовится
Стратегический оборонный бюллетень – своего рода дорожная карта реформ в сфере обороны.

Кроме того, разумеется, наша цель масштабировать на всю украинскую армию наши успешные эксперименты с едой и электронным учетом товаров на складе. Они уже доказали свою эффективность в результате эксперимента и могут теперь применяться везде.

– Что больше всего мешает реформам армии?

– Бюрократия. 90% нашей работы уходит на борьбу с ней. Такого количества бюрократии я не мог себе даже представить. Каждый, чья подпись требуется под документом, может задержать процесс, может и вовсе остановить его. Недавно один наш сотрудник подсчитал, что для подписи одного совершенно проходного документа ему пришлось “находить” по территорию министерства 9 километров. Менять документооборот необходимо срочно, в этом году мы этим обязательно займемся.

Кроме того мешают непонятные отношения между ГШ И МОУ, дублирование функций между ними и даже какое-то необъяснимое соперничество.

Да и сотрудников достаточно квалифицированных часто просто не хватает. Ну просто потому, что нельзя привлечь специалиста на зарплату в 2000 гривен в месяц.

Но самое главное – нас пока что во всем поддерживает министр. Без его политической воли в любой случае никакие перемены невозможны.

– Почему результаты реформ так малозаметны пока?

– Потому что на действительно масштабные перемены необходимо время. А нам нужно поменять не только подходы и принципы, а само мышление, отношение к работе тех, от кого зависит результат. Это очень сложно, ведь оно формировалось десятилетиями. Многие сотрудники министерства обороны протестуют против нововведений даже не из-за страха лишиться коррупционной составляющей, а из-за банальной боязни перемен, лени, консерватизма. Это люди уровня начальников департаментов, начальников управления и заместителей. Мы тратим очень много времени на то, чтобы их убедить в необходимости работать иначе.

Типичный пример – разработка логистической доктрины по натовским стандартам. Мы работаем в этом направлении с разными структурными подразделениями Министерства обороны и каждый раз они выбрасывают оттуда все нетрадиционное, непривычное для них, новое и на выходе снова получается советский какой-то документ.

В этом году мы будем делать вещи, которые затронут очень многих, и ожидаем в связи с этим очень большое противостояние. Для того, чтобы его преодолеть, нам понадобится поддержка на всех уровнях. И министра, и всего правительства, и общества. Очень на нее рассчитываем.

Анастасия Береза, “Цензор.НЕТ”

Источник