Выборы в России: отсутствие политических технологий как политическая технология

Не так давно, каких то лет 10 назад, украинскую публику было модно пугать «московскими политтехнологами», которые приезжают на выборы, включают одним им ведомый «излучатель воздействия» и выигрывают, казалось бы, безнадёжные выборы. И то, что кремлёвские маги-кукловоды выборы чаще проигрывали, чем выигрывали лишь укрепляло общественное мнение в их сверхъестественных способностях. Больно уж насыщенный «шлейф» оставался после таких кампаний (2004 года, например).

Но в «нулевых» ореол «кудесников» вокруг гостей с северо-востока начал развеиваться. Сказалось сокращение политического рынка. Это раньше были выборы президента, губернаторов, депутатов Госдумы и депутатов местных, политические кампании, миллиарды в медиа-пространстве и просто выкинутые чёрте-на-что «нефтяные» деньги (см. произведения Пелевина). А потом выборы остались одни – президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. В 2004 перестали выбирать губернаторов, в 2005 – депутатов в одномандатных округах.

Сказать, что политические технологии в российском исполнении обветшали, устарели и вообще пришли в полную негодность – нельзя. Технологии, как и технологи остались. Они просто ушли «под ковёр» – туда, где определяется, что именно господин Х, а не Y должен попасть в список «Единой России» и гарантировано победить. Выборы мэров с введением институтов сити-менеджеров также не представляли того фестиваля технологий, который сопровождал их в эпоху «до Путина».

Возвращение очень тонкой законодательной лазейки, позволявшей получить мандат и не будучи «единороссом» (и даже – вопреки ЕР) к реанимации технологической олимпиады не привело. По признанию российского политтехнолога Игоря Минтусова, 80% всех политических вопросов в стране решается с помощью «неэлекторальных технологий».

Что это значит? Это значит то, что некий политик, желая получить депутатский мандат или другую выборную должность, должен доказать свою полезность и нужность определённым финансово-промышленным, административным и / или силовым кругам. И задача это совсем непростая. Недавний скандал с полковником-миллиардером Захарченко, в ходе которого всплыло видео перестрелки бандитов «под ФСБ» с бандитами «под МВД» это очень ярко проиллюстрировало.

Поэтому выиграть так называемый «праймериз» в РФ иногда задача более сложная, чем победить на выборах в избирательном округе в Украине.

Но перейдём к вопросу о том, чем чревато новое поколение российских политических технологий непосредственно для Украины. В 1990-2000-е годы натренированные на бесконечных и очень денежных российских выборах тамошние технологи приезжали в Украину и, не сильно понимая местный менталитет и особенности, работали «с клиентом» – на эффект. А поскольку фантазии не всегда хватало – то эффект этот достигался с применением скандалов, в которые были втянуты и украинские избиратели. Наиболее показательный пример приведён выше – «Три сорта Украины», навязанные «регионалам» в 2004 году. Чем закончился тогдашний «вброс» – понятно. Точнее, он ещё не закончился на Донбассе и в Крыму.

Так вот сегодняшние российские политтехнологи так или иначе инкорпорированы в единую монолитную систему власти – «путинизм». И работают над конкретными проектами или по определённым направлениям. И если одно из этих направлений подразумевает в той или иной мере Украину в качестве объекта приложения технологий – они будут работать и с ней. И не надо думать, что даже среди ультра-мега-патриотов не найдётся тех, кто не клюнет на удочку определённой технологии. Ведь все психологические и манипулятивные разработки у этих технологов никуда не делись. Только используют их они не на выборах, а в процессах, протекающих в институтах власти.

Поэтому недооценивать российских консалтинговый рынок, утверждая, что «все они там навыки растеряли» – нельзя. Этот рынок остался и является вполне дееспособным. С той только разницей, что единственный заказчик и клиент – это власть. А об отношении кремлёвской власти к Украине можно и не говорить.

Источник