ГЛАВА ГОСПОГРАНСЛУЖБЫ ВИКТОР НАЗАРЕНКО: “ЭФФЕКТИВНЫХ МЕХАНИЗМОВ ВЛИЯНИЯ НА ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КОНТРАБАНДИСТОВ ПРАКТИЧЕСКИ НЕТ, ВЕДЬ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ТОВАРОВ ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ УГОЛОВНО НЕ НАКАЗУЕМОЕ”

В середине августа Главная военная прокуратура совместно с департаментом по борьбе с экономическими преступлениями провела обыски в помещениях Государственной пограничной службы Украины. Эти обыски вызвали серьезный скандал, так как представители Госпогранслужбы обвинили военную прокуратуру в предвзятости. Глава Государственной пограничной службы Виктор Назаренко в интервью Цензор.НЕТ рассказал о своем видении данного конфликта с военной прокуратурой, об успехах и проблемах в возведении "стены" на границе с РФ, о том, как можно победить коррупцию на границе.
“МЫ ЖДАЛИ СОТРУДНИКОВ ПРОКУРАТУРЫ, А ПОЛУЧИЛИ “МАСКИ-ШОУ”

– Вас заранее предупредили об обыске?

– Нас известили не об обыске, а о том, что будут какие-то следственные действия. А происходят они постоянно. Вот у нас уже некоторое время работает НАБУ, делает определенные выемки. Это естественный процесс, ведь если есть решение суда, то его нужно выполнять. Поэтому сотрудников прокуратуры мы ждали, для них подготовили пропуска и документы. А в результате получили “маски-шоу”.

– Предметом выемки была ситуация в Чопском погранотряде?

– Были две составляющих: вырубка леса и якобы препятствование деятельности журналиста Романа Бочкалы. Решение суда сначала нам никто не предъявлял, а удостоверения прокуроров не являются основанием для пропуска на нашу территорию. Плюс – они пытались провести с собой телевизионных журналистов. Нашим военнослужащим решение суда было показано только мельком, и в нем речь шла о двух озвученных мною фактах.

– На Ваш взгляд, выемку каких документов должны были осуществить сотрудники прокуратуры?

– Мне сложно представить, выемку каких документов они могли сделать у нас. Мы – администрация, центральный орган исполнительной власти. А в Чопе есть начальник пограничного отряда, наделенный всеми полномочиями, имеющий возможность общаться со своими коллегами из сопредельного государства и отвечающий за организацию охраны границы на участке.

Относительно событий на Закарпатье. Сами пограничники лес не рубили. Вообще речь идет о просеке на линии границы. Существует такая практика – эти просеки должен кто-то содержать. Но вместо того, чтобы очищать просеку, был вырублен определенный участок леса вдоль линии границы. Кто именно вырубил – пока не установлено. Далее этот лес, вероятно, был перевезен на территорию Словакии.

Если брать хронологию событий, то эту ситуацию в конце марта выявили представители Национальной полиции и лесного хозяйства Закарпатской области. Первично на участке отдела “Великий Березный”. 2 апреля начальник Чопского погранотряда назначил расследование по этому факту и уже 5 апреля отправил отчет. 6 и 12 апреля уточненная информация по фактам вырубки начала поступать в региональное управление. Чопский погранотряд уведомил об этом районную военную прокуратуру и другие правоохранительные органы. Были назначены дополнительные расследования, и все материалы опять же были направлены в прокуратуру.

7 апреля, исполнявший на тот момент мои обязанности первый заместитель, отправил уведомления во все инстанции, в том числе Генеральную прокуратуру и в МВД. Отдельным письмом мы проинформировали МИД, потому что это международный вопрос. И только 14 апреля военная прокуратура по данным фактам открыла уголовное производство, после чего объявила подозрение 4 военнослужащим низшего звена – командирам подразделений и их замам.

Видя, что расследование на месте проводится медленно и не до конца объективно, в июле я отправил из Киева группу. Эта группа пешком прошла все участки, детализировала все моменты, связанные с лесом, и привезла новые материалы. Мы их изучили, после чего был подготовлен приказ о привлечении к дисциплинарной ответственности за упущения в службе 16 офицеров.

Все материалы, заключение и приказ были направлены Генеральному прокурору Украины. Процесс был завершен 15 августа. К ответственности были привлечены офицеры более высокого уровня: уволены три начальника отряда, двое лишены воинского звания, двое понижены в должности и четверым объявлено неполное служебное соответствие.

Более того, материалы нашего расследования коснулись не только Чопского отряда, но и регионального управления во Львове. Там начальник штаба получил служебное несоответствие. Аналогичные меры были применены к зампотеху, который сейчас проходит процедуру увольнения.

Фактически, мы наказали офицеров более высокого уровня, чем прокуратура. И на другой день происходят события, о которых мы говорим – в центральном аппарате устраиваются “маски-шоу”.

Все вопросы задавались моему заместителю, у него же в кабинете проводили обыск, во время которого ничего не нашли. Однако произошло нарушение режима секретности: проводившие обыск люди смотрели документы, к которым не имели права доступа. Плюс, журналисты фактически участвовали в следственных действиях. Еще раньше журналисты этого же канала в Закарпатье вместе с военным прокурором Закарпатского региона ездили по другим участкам по вопросу, связанному с отведением земель. Возвращаясь к теме обыска в центральном аппарате, хочу сказать, что в его ходе был совершен целый ряд нарушений. Вообще я считаю, что все это был пиар-ход со стороны военной прокуратуры.

– Можете сказать конкретно, о ком идет речь?

– Мне сложно называть фамилии – для этого нужно иметь соответствующую доказательную базу. Могу сказать, что это люди из числа руководителей военной составляющей Генеральной прокуратуры.

Мы уверены, что большинство следователей военной прокуратуры – профессионалы и патриоты, кстати, мы с ними сработали по картинам. (Речь идет о 17 итальянских картинах, которые были украдены из музея в Вероне в 2015 году. В мае 2016 года они были найдены в тайнике на острове Турунчук в Одесской области. Украина вернула картины Италии, – ред.) Об этой операции знало очень ограниченное количество людей. Возглавлял ее президент. Мы сделали все, чтобы эти 17 картин не ушли на территорию Приднестровья, а потом в Россию. Нескольких следователей военной прокуратуры мы подключили к этому процессу на конечном этапе.

Относительно ситуации по лесу, с учетом нанесенного ущерба и задействованных там фигурантов, я вообще считаю, что это компетенция НАБУ. Там нужно проводить расследование не только по пограничникам, но и по представителям других правоохранительных органов, а также органов местной власти.

Касательно Бочкалы и обвинений по подделке документов, то это опять не к военной прокуратуре. Это дело Национальной полиции. Все это наталкивает на мысль, что отдельные люди в военной прокуратуре пытаются дискредитировать руководство государственной пограничной службы.

Считаю, что это началось, как только мы начали системно и полномасштабно наводить порядок.

Приведу несколько цифр. В 2015 году к дисциплинарной ответственности привлечено 4868 человек, а в нынешнем – 3115. В 2015 году от выполнения служебных обязанностей отстранено 100, а в 2016 году – 48 человек. Ротировано в 2015 году – почти 1000, в 2016 – 245 человек. Понижено в должностях в 2015 году – 45, в 2016 – 35 человек. Уволено со службы по негативным статьям в 2015 году – 766, в нынешнем – 555 человек. Из них по служебному несоответствию – 510 человек в прошлом и 382 в нынешнем году. С лишением воинского звания – 83 человека в прошлом и 21 в нынешнем году. По невыполнению контракта -126 человек в 2015 и 139 в этом году. По решению суда – 47 человек в прошлом году и 13 – в нынешнем. Это те люди, которые не поняли, что путь очищения ведомства от коррупции – необратим, и продолжали жить прошлым.

“МЫ НЕ МОЖЕМ СОБИРАТЬ ИНФОРМАЦИЮ О КОМ-ТО, А ВОТ ПРО НАС – ЗАПРОСТО”

– Были ли случаи, когда к Вам кто-то заходил с конкретными или не очень конкретными намеками?

– Ко мне никто и никогда не придет в этот кабинет с такими вопросами, потому что они знают ответ – он будет отрицательным. Понимаете, на границе нет украинского контрабандиста. Есть, как минимум, два организатора – украинско-польский или венгерско-украинский, или другие, но, как правило, это представители из нескольких стран, завязанные в одну цепочку. Также на границе не может ничего происходить, если там задействован только один пограничник. Обязательно задействованы многие службы и правоохранительные органы, в том числе и военная прокуратура. И есть организатор противоправной деятельности. Для того, чтобы побороть эту раковую опухоль, лечить нужно всех и вся. Мы других лечить не можем – у нас нет таких инструментов. Мы начали лечить себя. Это тяжелый, болезненный процесс.

К сожалению, в регионах, на местах продолжают работать коррупционные схемы. Возьмем, для примера, Восток. По нашему отделу в Бахмуте мы получали сигналы от людей. В частности о том, что существует системное вымогательство денег при проезде контрольного пункта въезда-выезда. Мы начали проверять – не смогли получить нужную информацию. Тогда сняли человека с другого направления, внедрили туда и взяли взяточников “на кассе”. Там были не только наши, но мы работали по своим. И вот 19 человек мы задержали, и открыто об этом рассказываем. Неожиданно начинаем получать сигналы, что это плохо. Сигналы со стороны военной прокуратуры – все пограничники плохие, руководство службы плохое, системное взяточничество. Получается, как только мы начинаем всю эту муть разгонять, нас пытаются с этого пути сдвинуть. Я считаю, что это идет борьба нового со старым.

– Что вы подразумеваете под словом “старый”?

– Я говорю о той коррупционной составляющей, которая продолжает существовать. Например, я знаю, что в Киеве на левом берегу возле “Бориса” есть некое детективное агентство, в котором собраны, в том числе, и наши бывшие военнослужащие оперативного профиля. Возглавляет это агентство ранее судимый бывший наш военнослужащий, и этот центр целенаправленно собирает о нас информацию, перекручивает и использует ее против нас…

– Вы знаете, кто стоит за этим агентством? Кому выгодна данная кампания против Госпогранслужбы?

– Они организовали несколько информационных платформ, для того, чтобы влиять на некоторые государственные структуры. На нас влиять у них не получается, поэтому и начались такие активные компрометирующие действия. В ближайшее время мы проинформируем компетентные органы по этому поводу. Госпогранслужба – правоохранительный орган со специальным статусом, и мы можем действовать только в своей плоскости. Мы не можем собирать информацию о ком-то вне своей компетенции, а вот про нас, оказывается, можно. В этой фирме есть кумовство и с власть имущими. Но мы должны действовать в рамках закона, и сейчас я не могу озвучивать какие-то связки.

Доминик Трач – бывший начальник польской пограничной охраны сказал мне: “Виктор, в 2002 году у нас была очень сложная система, и один из путей – это абсолютно прозрачная деятельность, – то что есть, то и говори”. Я говорю то, что есть, а мне пытаются закрыть рот грязными методами.

Или вот еще, интересная ситуация по Монтян. Все видели, что она обещала пограничникам. Женщина появилась в пункте пропуска на машине, вез ее мужчина. Мы выполнили поручение одного из правоохранительных органов. В соответствии с ним мы и начали действовать. В то же время военная прокуратура по жалобе человека, который был с гражданкой Монтян, внесла наших сотрудников, выполнявших поручение, в единый реестр. То есть Монтян за угрозы и антигосударственные высказывания еще не привлечена, а наших сотрудников военная прокуратура в реестр уже внесла…

Кстати, что касается внесения информации в единый реестр по нашим военнослужащим со стороны пограничной службы. В 2015 из 315 фактов внесения информации в ЕРДР 195 – наши. Остальные правоохранительные органы соответственно 120. В этом году мы “внеслись” в 79 случаях, а все остальные – в 71-ом. Такого раньше в отношении своих военнослужащих Госпогранслужба никогда не делала.

– Расскажите, как проходит сотрудничество Госпогранслужбы с коллегами из соседних стран?

– Мы активно работаем с нашими иностранными партнерами. Провели встречу с коллегами из Польши, Словакии, Молдовы, Венгрии и определились, что работаем по организаторам и нам не принципиально, на чьей территории произойдет задержание. Были спрогнозированы анализы рисков, мы вышли на хорошую оперативную составляющую, начали вместе работать по коррупционной составляющей, обмениваться информацией. В этом году мы во взаимодействии уже задержали 13 летательных аппаратов, из них 4 самолета, 1 вертолет, дельтапланы и прочее. В прошлом году у нас было девять таких задержаний.

Мы активно работаем на западе с учетом того, что часть сил отвлечена на востоке. Мы договорились и с румынскими коллегами, что будем решать проблемы вместе. Позитивно меняется в этом году ситуация на границе в Черновицкой области. Ведь проблема контрабанды не только в Закарпатье, а по всем участкам. Для нас главная составляющая безопасности – это и незаконная миграция, и контрабанда оружия и боеприпасов. Мы уже провели пять международных операций по наркотикам. Прошли серьезные задержания, в том числе и за границей.

Кстати, в прошлом году международные организации помогли нам техникой и оборудованием на сумму около 1 млрд грн – 1/5 нашего бюджета.

Руководителям Frontex ( агентство ЕС по безопасности внешних границ, – ред. ) я предложил охранять границу Европы не с нами, а с Россией. А то, что делаем по техническому обустройству… Государство обязано иметь границу. Впервые во многовековой истории Украины мы начали обустройство границы с Россией, и какое мы встретили сопротивление?..

– С чьей стороны?

– На мой взгляд, оно организовано из России. Они не заинтересованы в этом процессе. Демаркация границы у нас не проведена. Море вообще не разделено, есть много проблемных участков. Например, Меловое. Наши визави из России никогда на эти вещи (обозначение границы, – авт.) не пойдут. Мы практически самостоятельно утверждаем нашу территорию этими сооружениями, минимизируем коррупционные составляющие, нелегальную миграцию и прочее. Там, где сделали эти 230 километров (“Стена” на границе с Россией, – ред.) практически прекратилась противоправная деятельность. То есть вторые заинтересованные – это те противоправные элементы, которые у нас существуют в организованных формах. По их заказу работают и некоторые представители СМИ.

Пограничник – это не просто профессия, это состояние души. Для пограничника есть абсолютно святое понятие – граница и, в том числе, ее инженерное состояние. Настоящий пограничник никогда ее не продаст. Но влезли так называемые “пограничники”…

– Судя по количеству уволенных, таких немало.

– Да. К сожалению, это не один и не два человека. Они же как привыкли жить: зарплата – это так себе. Раньше за все приходилось платить: от звания до зачетов. Когда мой зам на одном из совещаний встал и говорит: “Товарищи, вы достали своими предложениями, чтобы я за квартиры деньги у вас брал – не надо, для меня выдать квартиру святое”, его не поняли. В прошлом году мы сдали 378 квартир и 146 комнат. В этом только что впервые за 15 лет сдали 32 квартиры в Хмельницком. Отвоевали площадку, практически в центре Киева, и там строим. Планируем первую секцию из 176 квартир сдать к следующему Дню независимости, а таких секций будет три.

“ГОСПОГРАНСЛУЖБА ВПЕРВЫЕ ПРИЗВАЛА ОКОЛО 4000 ВОЕННОСЛУЖАЩИХ СРОЧНОЙ СЛУЖБЫ”

– Как вы оцениваете нынешнюю зарплату сотрудников Госпогранслужбы? Можно ли побороть коррупцию при зарплате в 7000 гривен?

– Коррупция – это социальное явление. Тот же пограничник живет в селе, где процветает контрабанда. Он чей-то родственник, брат, сват. Но в этом году президент и правительство вывели пограничников на достойную зарплату. 7000 гривен – это минималка, командир отряда получает свыше 16000 грн.

– Может, стоит сократить численность военнослужащих, чтобы еще повысить зарплату?

– Мы изучали этот вопрос. Наша граница самая большая в Европе – почти 7000 километров, и мы привязаны к этой линии и пунктам пропуска. Мы не можем уменьшить количество людей. Раньше как было: было 400 застав. За каждой закреплен участок в 20-30 километров. Даже если нет бензина, пешком можно было пройти. После этого перешли на чисто правоохранительную систему и отдельные участки стали до 120 километров. Как можно это пешком пройти? Ведь охрана границы это, прежде всего, интегрированная система.

Кстати, чтоб иметь боевые резервы, по инициативе президента, Верховная Рада увеличила численность пограничников на 3000 человек. Это и есть боевой резерв, который мы используем в зоне АТО.

– Вы поддерживаете сокращение генералов?

– Да. Предложения по сокращению я согласовал с министром МВД и доложил президенту. У нас по штату было 74 генерала, а на сегодняшний день мы предложили 33. Большинство из них будут служить в Администрации и в нашей академии. Они должны учить наших лейтенантов. Коллегия это поддерживает. Сейчас в наличии – 25.

– Арсен Аваков анонсировал сокращение генералов с 74 до 14.

– Арсен Борисович говорит о министерстве. Согласованная цифра будет в Указе Президента.

Кстати, генеральское звание не влечет за собой резкое увеличение зарплаты. Разница между генералом и полковником 10 гривен. Речь идет о моральном признании заслуг офицера со стороны государства.

– Какие основные сейчас схемы контрабанды, в которых прямо или косвенно участвует Госпогранслужба?

– Сейчас по инициативе премьера созданы межведомственные группы, которые будут работать по всей территории страны. Границу почему-то все связывают только с пограничниками, а там много составляющих. Например, на сегодняшний день в пунктах пропуска 8-9 служб. Зачем их там столько, если едет законопослушный гражданин? Мы подали предложения, что должно быть две службы. Таможенная, которая включает в себя все виды контроля и пограничная, которая занимается составляющей безопасности и пограничным контролем. Это уже уменьшение коррупционных рисков.

Есть ряд других вопросов. Например, что такое контрабанда? Сейчас это перемещение через таможенную границу вне таможенного контроля или с сокрытием культурных ценностей, опасных грузов, взрывчатки, оружия, боеприпасов и средств негласного сбора информации. Все остальное перемещение товаров – это только нарушение таможенных правил. То есть, эффективных механизмов влияния на потенциальных контрабандистов практически нет, ведь перемещение товаров через границу уголовно не наказуемое!

– Существует серьезная проблема с отложенным транзитом и поставками с оккупированных территорий. Ваше видение – как это можно прекратить?

– Вы задали вопрос по таможенным правилам, к которым мы не имеем отношения.

Какие основные потоки в зоне АТО? Первое – это незаконное перемещение контрафактных сигарет фабрики “Амадей” из Донецка. В январе и мае на Краматорском участке мы изъяли 1млн 300 тысяч пачек сигарет на сумму 740 тыс. грн. Следующее направление – контрафактный алкоголь. Опять же, на территории этого отряда мы вместе с фискальной службой раскрыли базу с 31 тонной спирта стоимостью свыше 15 млн грн. Еще направление – деньги и валюта. Только в контрольных пунктах въезда-выезда в этом году мы в 57 случаях вытащили из тайников живых денег 3,1 млн грн., 1,04 млн долларов, 26,5 млн рублей. Мы это все изымаем и сдаем. Дальше – товары народного потребления, продукты. За этот год мы задержали 250 автомобилей, которые перевозили товары на общую сумму 19,7 млн грн. И еще интересная тема – дорогие автомобили. За этот год задержали 133 автомобиля с неисправными, поддельными документами. Правда, это больше компетенция ГФС, но тут мы сработали вместе.

В зоне АТО в чем проблема – если на мирных участках границы мы отвечаем за режим, а в пункте пропуска – за общий режим, то в зоне АТО мы сейчас находимся только на КПВВ и на так называемых нулях на линии дорожных коридоров. А длина линии разграничения – свыше 400 км, и там много контролирующих органов.

– Необходимо ли Госпогранслужбе такое количество людей и можно ли его снизить?

– По закону у нас 53 тыс. персонала, из них 45 – военнослужащие. Занят не весь штат.

Если бы у меня был полный бюджет и полный штат – эффективность охраны границы была бы намного выше. Поэтому на сегодняшний день мы с огромным напряжением выполняем задачи тем количеством персонала, который есть. Госпогранслужба впервые призвала около 4000 военнослужащих срочной службы. Мы 8 лет не призывали. И на их счету уже даже есть задержания. Мы посчитали, что это намного дешевле – 250 грн содержание “срочника” и 7 тысяч – контрактника. Но тут есть и другие факторы, например, питание солдата, другие составляющие процесса обеспечения и содержания. После поднятия денежного довольствия мы от этой практики будем отказываться и надеемся, что те, кого мы призвали – это наши будущие контрактники.

“В ЭТОМ ГОДУ ЗА НЕЗАКОННОЕ НАРУШЕНИЕ ИЛИ ПОПЫТКУ НАРУШЕНИЯ ГРАНИЦЫ ЗАДЕРЖАНЫ 26 ТЫС. ЧЕЛОВЕК”

– Говорят, вы недавно сняли начальника внутренней безопасности.

– Есть такой факт, но я бы сказал по-другому. Управление ВБ – это передовое управление, которое мы создавали вместе с американскими партнерами. Программа называлась “Вызовы тысячелетия”, и мы первые из неспециальных служб создали свою внутреннюю безопасность. Она активно развивается. В последнее время нам частично делегировала свои полномочия в плане контрразведывательной деятельности служба безопасности Украины. Появилось много вопросов, связанных с функционированием нашей ВБ: как в плане эффективности ее работы среди военнослужащих, так и ее работы внутри себя. Например, на восточном участке мне пришлось увольнять начальника отдела и его подчиненных в отрядах, которые должны были руководить процессами борьбы, а оказались втянутыми в коррупционные схемы. Поэтому мы увидели, что работу управления нужно скорректировать, перейти на новую модель. Мы уже задумываемся над тем, чтобы возглавлял службу человек, абсолютно незаангажированный. На сегодняшний день это управление активно работает, но его офицеры выведены за штат. На отдельные должности в этом управлении офицеров мы попробуем назначать на конкурсной основе.

– Расскажите об укреплении границы? Какие показатели по этому вопросу?

– Граница живет круглосуточно. Как правило, острые проблемы возникают в ночь с субботы на воскресенье. Пограничные сутки начинаются в 20 часов.

Самым большим позитивом я считаю то, что несмотря на те угрозы, которые есть на востоке, в нашу страну в этом году въехало пассажиров на 14% больше – это почти 57 млн людей и на 5% больше транспортных средств. Люди верят в Украину.

Мы много сделали в плане либерализации визового режима. Например, мы подключились к базе Интерпола в Лионе, не имея на тот момент до конца отрегулированной нормативной базы. У нас ежедневно идет 15-20 сработок по линии Интерпола. На сегодня это 5578 сработок, из них мы реализовали 1392. Это только один из примеров интеграции в европейскую систему безопасности. Другой пример – у нас очень хорошо развит криминальный анализ и анализ рисков. Это пилотные проекты, которые мы отработали с нашими польскими партнерами и с Frontex. В этой системе сегодня функционирует 4 профиля риска, которые мы подготовили для них, и они у них работают. Сегодня мы обучаем этому направлению наших коллег из Национальной полиции и из миграционной службы.

Если снова вернуться к цифрам, то в этом году мы отказали в пропуске 18,5 тысячам человек. Если брать показатели прошлого года – это меньше на 43%. Если брать по эффективности, когда к нам стало меньше ездить людей, которые планировали совершить какие-то незаконные действия, – я считаю это серьезный показатель. В этом году мы отказали в пересечении границы более чем 2 тыс. потенциальным нелегальным мигрантам. Выполнили около 12 тыс. поручений правоохранительных органов. Это на 63% больше, чем в прошлом году. Выявили в этом году около 1700 криминальных правонарушений и 42,5 тысячи административных. Задержали в этом году за незаконное нарушение или попытку нарушения границы 26 тыс. человек. Из них 730 незаконных мигрантов. Что касается миграции – мы провели ряд конференций у себя, принимали участие в подобных конференциях за границей. Наши европейские партнеры подтверждают, что Украина не является для Европы страной миграционного риска. В прошлом году провели 5 совместных операций с Frontex, и в этом году тоже проводим. В этом году мы задержали 653 единицы оружия, 31648 боеприпасов, 77 кг наркотиков, 14 кг взрывчатки. Табачных изделий практически 4 млн пачек.

– Вернемся к вопросу “очистки”. Кого вы назначаете на место тех, кого вы уволили?

– Это люди из нашего круга – мы не можем брать кого-то со стороны. Невозможно человека сразу сделать пограничником-профессионалом. Изучаем – кем он был, где он проходил службу. Для нас принципиально, если это Закарпатье, например, то, чтоб он там никогда не служил. Когда выбирали начальника Мукачевского отряда (пятого за два года) требования были – чтобы это был профессионал, порядочный офицер, никогда не служил в Закарпатье и не имел там родственных связей. Мы такого человека поставили. Он работает несколько месяцев, есть нюансы, вопросы, но мне кажется – мы с ним не ошиблись.

– Получается, если пять человек поменяли за 1,5 года, то там как был хаос, так и остался. Сколько будет продолжаться эта чехарда?

– Если человек пришел и не занимается противоправной деятельностью, а работает – мы его только поддержим. Мы хотим, чтобы офицер, который назначен на должность, просто четко выполнял свои обязанности. Например, Черновцы. Сначала поставили человека, который воевал. Первое чем он занялся – начал организовывать коррупционные схемы. Поставили второго – и вместе с другими правоохранительными органами поймали его на взятке. Потом третьего, четвертого… Надеюсь, что командир, который руководит отрядом сегодня, не пойдет по этому пути и будет честно выполнять свои обязанности.

– Вот с кем, например, пограничник в Мукачево может договориться, чтоб ему дали денег на бензин, кроме как с контрабандистом?

– Мы бюджет подали на 17 млрд грн в прошлом году, а получили 5,2 млрд. В этом году мы тоже подали на 17 млрд, но с учетом, что мы недополучили в прошлом году. А сколько будет на самом деле – я не знаю.

Если брать европейскую страну, например, Словакию. Она только с нами имеет границу в 100 км. Конечно, они все сделали по науке. У нас такого обеспечения нет. Но я от начальника отряда не требую искать деньги на бензин. Нет бензина – докладывай, значит ты не едешь, ты идешь. Это одна из важных составляющих, чтобы не было коррупционной схемы. Потому что, как только он поедет искать деньги на бензин, автоматически начнется очередной виток коррупции.

– Пять начальников в Мукачево и Черновцах поменяли не за бензин?

– Нет, конечно. Один за полтора месяца успел взять взятку 15 тысяч долларов, мы его поймали. Каждый командир был снят за конкретную негативную ситуацию.

“Я УВЕРЕН, ЧТО В СИТУАЦИИ С ЛЕСОМ ЗАМЕШАН КТО-ТО ИЗ СЛОВАЦКИХ КОЛЛЕГ”

– Вы говорили с президентом, что необходима радикальная реформа, в том числе и с материальным обеспечением?

– Президент и министр МВД – мои руководители, и я им обо всем докладываю. И в Нацгвардии, и в полиции такие проблемы. Их решает руководство страны, а я решаю проблему в своем ведомстве. На пунктах пропуска мы задерживаем и товары из Европы, и краденные автомобили из Европы, а европейские коллеги получают европейскую зарплату. Я также уверен, что и в ситуации с лесом замешан кто-то из словацких коллег. Но я вижу много позитива. Берем по кадровым вопросам. Ушло пару десятков генералов. На этих должностях сейчас работают люди, которые профессионально уже выросли и выполняют поставленные задачи. Это те люди, которые борются и с нарушением границы, и с коррупцией. У нас появилось уже много новых руководителей высшего звена. Они принимают решения по всем возникающим ситуациям самостоятельно и в пределах компетенции.

– Вы могли бы пофамильно назвать этих людей?

– Во-первых – мои замы. Целый ряд руководителей департаментов. Берем регионы. Много стрел в сторону генерала Бидыло (получил генерала 28 мая), там очень много проблем, но он охраняет границу с Россией, плюс АТО. Я считаю, что он лично на своем месте и успешно решает возникающие проблемы. Берем Одессу. Генерал Косик (звание получил 28 мая 2015 года) – там и сейчас много проблем на участке украинско-молдавской границы, но он сумел приостановить деятельность многих группировок и по портам, и другим объектам. Картины задержали на острове Троицком – это его зам сработал по данному вопросу. Запад – генерал Егоров. Звание получил в этом году, воевал в АТО. Я ошибся в его предшественнике, которого знал с лейтенантских погон, и его пришлось уволить.

– Как вы прокомментируете информацию по имуществу, купленному на родственников на Трутенко? Вам предъявляли машины и квартиры.

– Это очередной эпизод заказной информационной компании против руководства погранслужбы. Я пограничник. Мы всю жизнь скитались по частям и заставам. Жена моя изумрудов не покупала. Я прошел все установленные проверки по поводу моего имущественного положения. Что касается семьи моей дочери и зятя. 10 лет назад была свадьба, и уже тогда квартиры и другое имущество были у свата, который занимался бизнесом. У меня была квартира на Харьковском шоссе – я ее получил от государства в 2004 году. Мы с дочерью законно приватизировали эту квартиру и сейчас продали. Дочь получила свою часть, я свою. После замужества она переселилась к мужу. Я к ведению ими хозяйства не имею отношения. Они тоже продали свою квартиру, и на те деньги, что были у дочери и от продажи квартиры, и от продажи другого имущества купили квартиры в другом месте. Я в этот процесс не вмешиваюсь. У меня нету времени. Это дело сватов и дело детей. Это не мое имущество. Сейчас я переехал в квартиру дочери и буду там жить.

По закону моя семья – это моя жена. А журналисты озвучили все адреса, всю конфиденциальную информацию. Никто ничего не скрывает, но я думаю о безопасности семьи. У меня пять внуков и внучка. Сначала “глушили” моего сына и его семью по линии жены. Сын служил пограничником, но он служил в той среде, которая была. Когда меня назначили, у нас возник конфликт интересов. И я своего собственного сына уволил. Сначала он пошел в прокуратуру, потом пошел в СБУ в силы спецопераций и отвоевал в ССО. Сегодня он с пограничниками вообще не общается, потому что я не могу ему этого позволить, и он не может себе это позволить.

Вот, например, скоро опять будет очередной заказной сюжет по проекту инженерно-технического оборудования границы. Приехало несколько групп народных депутатов, посмотрели, похвально отозвались, а после этого приехала съемочная группа этого же канала, что был с прокурорами, и сразу с конкретным перечнем проблемных мест, куда заехать. Я уверен, что сюжет будет отрицательный.

– Сколько километров границы было оборудовано и сколько средств было выделено?

– Нам утвердили проект на три года и на 4,1 млрд. Выделили в прошлом году 400 млн. Работали на территории Черниговской и Харьковской областей, сейчас будем переходить в Луганскую область. Мы, кстати, полностью работы еще не приняли. В среднем сделано 230 км.

Я когда еще в штабе работал, меня отправили с внезапной проверкой в Глухов, а когда вернулся, написал докладную записку с предложением охранять этот участок границы дискретно. Что это значит – я предложил определить направление рисков и на них сконцентрировать силы, создать глубину для того, чтобы хоть что-то задерживать, ведь граница с Россией была полностью открыта! После этого я никогда больше на внезапные не ездил. Так вот – никогда на российской границе ничего полномасштабного не делалось, а тут мы начали делать на территории двух областей. Земля вдоль границы распаевана. Мы на некоторых участках, которые нам не отдают владельцы, вынуждены делать разрывы в системе. А эти участки государство должно выкупать.

Та же проблема на Закарпатье. Местные советы еще раньше повыделяли участки вдоль границы, а мы сейчас эту проблему должны решать. Но мы и с этим боремся. На Закарпатье уже несколько лет подаем иски через военную прокуратуру, так как по закону это бесплатно, и уже отсудили 43 участка общей площадью почти 160 га. Так вот, 2 тысячи километров на востоке – практически вся земля распаевана, и мы отвоевываем эти участки. На этот год на инженерно-техническое обустройство нам выделили 200 миллионов. Пока мы получили 74, ведь строить в любом случае надо.

Юрий Бутусов, Цензор.НЕТ

Источник